И именно на внутренние войска обрушилась сейчас волна критики “слева” и “справа”. Думские оппозиционеры считают внутренние войска карательной структурой правительства, предназначенной исключительно для борьбы с народом. Удивительно, но выдвигаемые некоторыми представителями КПРФ требования уменьшения численности войск и сокращения их финансирования находят живейшую поддержку в рядах самых радикально настроенных либералов. С гневными криками обрушиваются на вэвэшников “Известия” и “Сегодня”, их обвиняет в организации чеченских побоищ “Общая газета”, на них презрительно фыркает всегда первым изгибающийся в извилистом русле либеральной мысли “МК “.
Да, обвинения оппонентов отчасти справедливы, внутренние войска, действительно, есть войска гражданской войны, войска, предназначенные для подавления этнических и иных бунтов внутри державы. Но ведь на территории сегодняшней России уже не раз вспыхивали кровопролитные конфликты, разрывающие на куски хилую, изнемогающую государственность. Бороться с очередными “боевиками”, “мятежниками” и «террористами» с помощью стратегических ядерных ракет - абсурд. Бросать в бой сухопутные войска - тоже не вариант, так как, во-первых, такой шаг вызовет крайне негативную реакцию российской и мировой общественности (вмешательство армии во внутригосударственные дела) и действительно не соответствует нормам международного права, во-вторых, сухопутные войска с их низкими боеспособностью и моральным духом, явным неумением вести противопартизанскую борьбу могут понести неоправданно тяжелые потери.
Обычная милиция справится с многотысячными отрядами каких-нибудь Хаттаба или Хачилаева просто не в состоянии. Следовательно, защитить Россию от “врага внутреннего” способны только мобильные и боеспособные внутренние войска. Недаром они сами себя называют “войсками правопорядка”.
Обычно региональные конфликты начинаются с погромов русского населения.
И, как правило, единственными защитниками русских, которые в отличие от чеченцев, например, не могут похвастаться кланово-мафиозной организованностью, становятся именно вэвэшники. Даже мощная и внутренне весьма стабильная Российская империя еще 185 лет назад позаботилась о создании “войск внутреннего употребления”, исполнявших те же, что и современные ВВ, функции.
В этих условиях кампанию за сокращение внутренних войск могут поддерживать только те, кто заинтересован в дальнейшей дестабилизации обстановки внутри России, в развале государственности на маргинальные, легко поддающиеся экономическому грабежу анклавы. Недаром критика внутренних войск, как правило, увязывалась с нападками на генерала Анатолия Куликова, единственного министра, не побоявшегося открыто выступить против позорных Хасавюртовских соглашений.
Сергей Степашин, занявший освободившееся министерское кресло, является типичным постсоветским чиновником, чье главное достоинство - доходящая до лакейства лояльность по отношению к вышестоящим. Он уже заявил о предстоящем чуть ли не 50-процентном сокращении внутренних войск, объясняя эту меру необходимостью экономить бюджетные деньги. Бюджета обычно хватает на организацию разного уровня выборов, на восстановление Чечни, на международные вояжи руководителей и даже на выплаты бастующим шахтерам или учителям. Но его хронически не хватает на поддержание жизнеспособности основных силовых структур - армии, ФСБ, МВД, чье существование является главным атрибутом государственности (еще отец западной социологии Макс Вебер утверждал, что власть есть монополия на физическое насилие).
Кажется, властям невдомек, что если эти структуры не выживут, отпадет надобность в самом бюджете как таковом, единое российское государство просто перестанет существовать. И чтобы этого не произошло, необходимо не сокращать, а сохранять немногие еще относительно здоровые и боеспособные части, соединения, войска как фундамент, на котором еще может быть восстановлена полноценная российская государственность.
Петр Меснянкин АТОМНЫЙ АРБУЗ
Прошли времена, когда оборонщики писали письма в Москву, делали заявления, обращались в газеты, пытаясь привлечь общественное мнение к поношению оборонной отрасли. Теперь, поняв, что надежд остановить развал промышленности, взывая к совести и морали правительства, нет, рабочие и инженеры “оборонки” переходят к другой тактике.