А.П. Но это создаст думский кризис, даст возможность роспуска Думы. Повторится весенний вариант с выходом нашей думской оппозиции к народу, от шахтеров до танковых гарнизонов, которые выгоняют свои машины на площади городов. Мы должны пойти туда не со жвачкой думской, мы должны туда идти, если угодно, с новой доктриной политического поведения в период кризиса, который наступает. Повторяю, кризис в том, что ельцинский цЕнтр проседает, против него - все, включая Титова и Господа Бога с бурями, которые посылаются на Москву и на Кремль. Умирающий Центр, по-видимому, должен дернуться, но его неконституционный рывок будет разрушительным, страна начнет разваливаться, и тогда власть должны подхватить централисты. Ее должны подхватить не березовские, не лебеди и шаймиевы - ее должны подхватить, повторю, Патриарх Всея Руси, НПСР, группа русских губернаторов, от кабардино-балкарских патриотов до Лужкова. НО стратегии нет, нет этой формулы, нет этого генплана. Вот что меня удручает в деятельности нашей оппозиции.
В.Ч. Кризис, связанный с Думой, практически неизбежен, и ее роспуск вполне возможен. Ну и что? Вообще говоря, даже по закону этой дУме осталось не так уж долго и жить. В 1999-м году должны быть выборы. Охранительный взгляд на Думу может быть разве что у истовых креслоначальников, которые, может, сами того не замечая, руководствуются личными интересами. Но, конечно, этот кризис не должен быть нежданной бедой. Он должен развиваться под флагом уже организованной силы. И когда я вижу в одном ряду портреты Березовского, Лебедя, Черномырдина и Шаймиева, мне хочется видеть в другом ряду портреты Патриарха, Зюганова, Лужкова, Кондратенко и еще какого-нибудь директора крупного завода. Вот тогда мы можем сказать, что эти люди олицетворяют будущий союз. Редактор “Независимой газеты” Третьяков предложил некий околоконституционный путь развития событий, но на него, видимо, режим не захочет пойти иуже фыркал по этому поводу. А если режим выпадает, то ничего из третьяковского проекта не состоится. Мы должны создать общественную силу, которая не станет брать на себя никаких законодательных функций, но будет гарантом того, что выборы состоятся в срок и что никакой переворот в Кремле или на периферии не разовьется. То есть нужен не только генеральный план, но нужна и олицетворенная сила, способная его реализовать.
А.П. Вот в этом контексте важен выбор Маслюкова, потому что он подтверждает, что голосование за Кириенко, принятие черномырдинского бюджета - не цепь случайностей. Возникает ощущение, что в КПРФ сосуществует две партии, а для некоторых из ее деятелей вообще никакой партии нет. Партия - это централизм, это сбор мнений, их обсуждение, а потом - жесткая, директивная трансляция решений на периферию партии. ВКПРФ же хорошим тоном стало игнорировать решения партии. Маслюковская самодеятельность, по сути,- симптом развала внутренней структуры партии. И как на него реагируют? Кто-то из радикалов, скажем, сталинской волны, из стариков державных, говорит: чистка, выбрасывание из рядов, остракизм, чуть ли не процесс Бухарина и т.д. Им возражают: это новые тенденции, социал-демократический стиль работы. Ни то, ни другое сегодня не оправданно. Чистить нынешнее патриотическое движение - это абсурд, если не провокация. Но и оставлять все на таком кисельном уровне тоже невозможно.
В.Ч. Ситуация, конечно, сложная. Зюганов любит повторять в своих докладах тезис о том, что раньше было две компартии: партия жуковых- королевых и партия берия- горбачевых. Но, кажется, кое-что переползло из прошлого, как вирус по иНтернету, в партию жуковых. Люди такого склада, как Юрий Дмитриевич Маслюков,- они ведь почему сейчас оказались на изломе? Ведь Юрий Дмитриевич написал письмо членам ЦК, объясняя, что идет в правительство, чтобы спасти остатки производства, какие-то скрепы в экономику внести, и особенно намекает на военно-промышленный комплекс. Десятки директоров очень рады такому обстоятельству, всячески его подталкивают, как и ряд губернаторов. Это все правда. Но я задаю себе вопрос: если Юрий Дмитриевич такой большой государственник, то в 1991 году, когда он был в полной силе, и primus inter pares - первый серди равных - управленцев, я имею в виду,- почему тогда он не поддержал ГКЧП, идеей которого было спасти советскую цивилизацию? Ведь мы знаем, что были такие люди из ВПК, которые первыми приходили в Москву в 1990 году, собирали директоров, собирали журналистов, как наш друг Александр Иванович Тизяков, ракетчик, космист… Почему Юрий Дмитриевич Маслюков только сегодня пришел спасать обломки того, что мог спасти семь лет назад? Потому что такого рода фигуры появились уже где-то в 1995-м году, когда уже осела пыль и дым от взрывов вокруг Белого дома. Тогда режим убедился, что не может сломить народ, что тенденции к самосохранению общества, тенденции патриотические начали возобладать. В 1995-96 годы режим сам переполз на поле патриотизма. Вспомним, как праздновался День Победы, даже Клинтона притащили, чтобы нашим ветеранам показать,- тем самым, за которыми гонялись с дубьем на демонстрациях в 1992-м. И те самые хитромудрые чиновные люди, которые в кустах пересидели горючее время, только ноздри наружу торчали,- они в 95-м получили на выборах мандат от патриотов.
А.П. Скажу несколько слов в защиту Юрия Дмитриевича. Он был в стороне от политики и не рвался в партийный список. Его нашли среди этих зарослей, его по ноздрям узнали и не без труда вытащили из болота. Так что Маслюков - это человек не публичной политики, это управленец, которых так мало в нашей среде и которыми мы страшно дорожим. И уход управленца Маслюкова в правительство показал, что партия ему не нужна, что партия им не управляет, что в каждом из более-менее крупных политических фигур живет синдром исполнительной власти.
В.Ч. Да, Маслюков действительно не рвался в КПРФ, но ведь он пошел к нам по мотивам, которые я обозначил выше, которые сложились не только для него, но даже и для Ельцина. Ему нужна была платформа, понятная людям, понятная народу, как в свое время Черномырдина народ благостно воспринял: как же, советский министр, вот он из деревни, из лаптей, наш… И надеялся, и три года ждал от него поворота в жизни. Но не случилось. Здесь несколько другой психологический феномен, но я не снимаю своей критики, потому что в этой драме все-таки главная вина за Маслюковым. Он - умница, опытный человек, он дорожит своей репутацией, и в левой оппозиции, когда шли разговоры о формировании теневого кабинета, первая фамилия, которая называлась всегда,- Маслюков! То есть это была фигура номер один. Все понимают, что сейчас режим в агонии, что отброшены любые сдерживающие моменты. Ельцин говорит: “Еду подтолкнуть”. Как будто в зубы хочет кому-то дать, приехав в Москву. И все это может быть. Поэтому никакие договоренности не будут выполнены. Я читал, какие условия выдвинул перед Кириенко Маслюков, и они с ходу были приняты. Пошла торопливая игра в поддавки: “Давай, давай!” Но вот уже “Коммерсант” и другие издания говорят: дескать, есть большие сомнения, что у Уринсона взять, что Уринсону оставить. Я думаю, что вплоть до отставки Юрия Дмитриевича с его поста, так они и будут сомневаться, ничего не дадут сделать. А он, судя по всему, мыслит себя переходной фигурой от падающего режима к новому. То есть Маслюков дал ельцинистам возможность продемонстрировать несколько пропагандистских тезисов. Первый: вы хотели правительство коалиционное, пожалуйста! У нас есть “Яблоко”, у нас есть НДР, у нас есть и коммунисты. Кого еще взять? Хотите Жириновского? Ну, может быть, и Жириновского посмотрим. Второе. Вы хотели коммунистов - вот, смотрите, мы им дали главный участок, и что происходит? А ничего не происходит. К сожалению, рынок диктует законы, никакая тут личность ничего не изменит, и т.д. и т.п. Это ясно. Дальше. Вы говорите, что коммунисты отстаивают интересы беднейшего населения, вы говорите, что они с народом,- да вот, пожалуйста: стоило только пальчиком поманить, мгновенно все решено. Вот какой многоголовочный пропагандистский эффект подарил Ельцину Маслюков под какие-то эфемерные условия: может, я спасу экономику, может, я спасу ВПК.