Но уж особенно-то сильное впечатление во время погребального шоу оставил, конечно, президент. Начать хотя бы с того, с каким изяществом он в самый последний момент вскочил на подножку катафалка, уже набиравшего скорость. Все высоколобые его верноподданные залепетали в экстазе: “Какой сильный ход! Какой героический жест! Как беспощадно он обнажил все лицемерие и трусость этих вельмож, которые тотчас кинулись за ним в Питер!” Я безответно спрашивал близлежащих мыслителей, кто же именно кинулся? Строев, принародно усмехнувшись “там неизвестно, кого хоронят!”, сказал, что не поедет и не поехал; Лужков сказал, что не поедет и не поехал; Россель сказал, что не поедет и не поехал… А что раньше говорили прибывшие на похороны Старовойтова, Явлинский и Радзинский (говорят, они шли от Москвы пешком), никому неизвестно. Есть основания полагать, что они с пионерских лет мечтали принять участие в такой торжественной линейке по случаю закрытия лагеря…
Но глубже всего меня проняли вот эти слова из надгробной речи президента: “С именем Романовых связаны многие славные дела в истории России”. На них почему-то никто не обратил внимания, а ведь это святая правда, столь редкая в сих велеречивых устах…
Действительно, многие славные дела. Вспомним хотя бы родоначальника династии - Михаила Федоровича. Его жизнь и дела заслуживают пристального внимания, а ныне - особенно. И не только для сопоставления с последним Романовым. На этом мы и остановимся пообстоятельней…
Михаила избрали царем 21 февраля 1613 года на Земском соборе. В тот же день посланцы разных земель Руси - архиепископ рязанский Феодорит, архимандрит новоспасский Иосиф, келарь Троице-Сергиевой лавры Авраамий Палицын и московский боярин Василий Морозов - взошли на Лобное место и спросили народ, заполнивший Красную площадь, кого он хочет в цари. И вся площадь как один человек выдохнула: “Михаила Романова!” Так что и раньше водились у нас правители всенародноизбранные, причем безо всякого телевидения и американских спецов по одурачиванию электората.
А вот что если бы сегодня, допустим, кремлевский келарь Ястржембский, саратовский губернатор Аяцков и писатель Радзинский взошли бы на Лобное место и спросили народ, хочет ли он, чтобы Ельцин продолжал сидеть в Кремле? Думаю, никто из них не решился бы на это из опасения тут же быть растерзанным в клочья. Как эрудит и знаток русской поэзии Радзинский наверняка вспомнил бы слова Маяковского: “Место Лобное для голов ужасно неудобное…”
В отличие от Ельцина, который стал всенародноизбранным при 33 процентах голосов избирателей в 61 год, Михаилу было 16 лет. Он жил с матерью в костромском монастыре, хорошо знакомом Борису Николаевичу и, возможно, бросающим его в дрожь названием - Ипатьевский. Когда прибывшее из Москвы посольство объявило юноше о его избрании на царство, он “с великим гневом и плачем” стал отказываться и согласился, говорят, только под прямой угрозой. О Ельцине тут бают разное. По одним сведениям, он тоже рыдал и отбрыкивался, ссылаясь, как Василий Иванович Чапаев, на незнание иностранных языков, и согласился только под угрозой американского президента: “Заставим вернуть все деньги, что в тебя вложили!” По другой версии, пожалуй, более достоверной, дело обстояло не совсем так. Но здесь я позволю себе небольшое отступление. Когда второй Романов, Алексей, задумал жениться, то собрали со всей Руси 200 первостатейных девушек и учинили конкурс красоты. В последний тур прошли шестеро. Царь выбрал дочь боярина Федора Всеволожского. Мисс Московия-1647! Но красавицу так потряс царский выбор, что бедняжка тут же упала в обморок. Члены жюри заподозрили, что Божьему помазанику хотели подсунуть припадочную, и ее, сердешную, вместе со всей семьей сослали в Сибирь, благо изрядная часть ее тогда уже была освоена. Вернулись Всеволожские только через шесть лет.
Так вот, говорят, что при известии об избрании Ельцина президентом он тоже от потрясения грохнулся замертво. Тут бы безо всякого импичмента простым решением Избиркома и сослать его вместе с Наиной Иосифовной и дочерью Татьяной лет на 6-10 в Сибирь - он еще и сейчас пребывал бы в тех прекрасных краях. Но куда там! Падая в обморок, Борис Николаевич успел одной рукой так железно схватить “черный чемоданчик”, а другой - вцепиться в президентское кресло, что даже и теперь весь народ оторвать его не может, а тем, кто хочет законно лишить его власти, он орет: “Сметем!” И действительно сметает…