Время Невзоровых и Секисовых скоротечно, время национальных гениев уходит в вечность!
Кавказский рубеж
Кавад Раш
20 июня 2013 0
Политика Общество Армия
Российская историография - это нечто, по малодушию и убожеству мысли до сих пор не поддающееся объяснению. Историки внедрили в сознание сограждан, что Кавказская война - это действия крутого "проконсула Кавказа" Ермолова и подавление мятежа Шамиля. Между тем, война на Кавказе и за Большой Кавказ началась даже не с появления русских полков в Тифлисе, хотя если взять за основу даже эту одну дату (1800 г.), война длилась непрерывно более ста лет. Отдельный Кавказский корпус дал сотни общенациональных героев и имена славных полков.
Кавказ - понятие геополитическое и целостное, и именно таковым представлялся всегда главным врагам России со времён Петра I. Для Британии Кавказ и Каспий - кратчайший путь к Индийскому океану, а позже - к Суэцу.
На самом деле прямые военные действия у ворот Большого Кавказа начал молодой Пётр дерзкими Азовскими походами, создавшими Флот. Он уже тогда замахивался на Индию, а не "форточку" рубил в Европу. За съёмку Дона и карту его бассейна царь был избран в Парижскую академию. Он и в академиках у нас первый. Что же означает для нас и всего мира понятие "Большой Кавказ"? Границу этого геополитического явления с гениальной точностью и непринуждённо дал "кавказец" Пушкин в строках:
Как прославленного брата
Реки знают Тихий Дон;
От Аракса и Евфрата
Я привёз тебе поклон.
Помните ответ Жуковского генералу Паскевичу: "Русской гранью стал Аракс"? Эти границы совпадают и с античным представлением о пределах Большого Кавказа задолго до дня, как Помпей с волнением всматривался в очертания Кавказских гор, где некогда был прикован к скале Прометей. Карс, который за столетие четырежды штурмовали русские полки, до 1917 года с прилегающей областью входил в состав Российской империи.
Как может ошалевший от воровства и турпоездок русскоязычный "электорат" вспомнить о русском Карсе, если он напрочь забыл про русские Измаил, Очаков, Одессу, Херсон, Николаев и Донецк?
После распада СССР мы ещё по инерции державной называли пограничный округ "Кавказским". Вскоре, то ли из-за окрика заокеанского, то ли по хроническому малодушию и слабости в коленках, переименовали в "Северокавказский"! Между тем турки, ведомые супостатом, основали во вчерашнем русском Карсе университет и наступательно назвали его "Кавказским". Политики малодушие соседей и симптомы "медвежьей болезни" засекают точнее сверхчутких сейсмографов.
Герой Большого Кавказа граф Паскевич-Эриванский, не зная о бабьей политкорректности, с солдатской прямотой отрезал: "Везде Россия, где властвует русское оружие". Сейчас от таких слов политические импотенты вроде Горбачева, исповедующие, что политика - искусство возможного, тут же бегут менять памперсы...
Белинский проницательно заметил: "Странное дело! Кавказу как будто суждено быть колыбелью наших поэтических талантов, вдохновителем и пестуном их музы, поэтическою их родиной".
Офицеров в России тогда уважительно называли "кавказцы". Кавказ не мог не стать колыбелью наших поэтических талантов. Офицеры зачастую и сами были поэтами, ведя святую войну по спасению православных единоверцев. Древнейший пласт русских былин времён противостояния хазарам (VI в. н.э.) берёт начало на том же Кавказе, где "у Лукоморья дуб зелёный". Лукоморьем с первых веков христианства называли Азовское море. Туда же помещали богатырскую пограничную заставу с атаманом Ильёй Муромцем, податаманом Добрыней Никитичем и есаулом Алёшей Поповичем. Там же произошёл бой Ильи Муромца с Казарином.
Поэзия спасительна для нации. Лиризм - вообще проявление глубочайших защитных ресурсов нации. Двести лет со времён Азовских походов Петра вся Россия от края до края ловила сообщения о победах русского оружия. Потому поэты на Кавказе не могли не запеть с оружием в руках...
Имена генералов Портнягина, Корягина, Котляревского становятся общенациональными. На следующий год после взятия генералом Цициановым Ганжи в Карабах вторгся на свою беду наследник персидского трона неугомонный Аббас-Мирза с 20-тысячным войском. Окружённый скопищем персиян полковник Корягин с батальоном егерей три недели отбивался от всей персидской армии. Наконец, с горстью солдат в сто штыков он решил прорвать персидский заслон и идти на соединение с генералом Цициановым, который с тремя батальонами спешил ему на помощь. В это время сам Фет-Али-Шах с 40 тысячами войск перешёл было границу, но, узнав о близости князя Цицианова, ретировался за Аракс.