Банк хорош прежде всего тем, что в нем существует кредитный отдел. Суть "бизнеса" проста: иметь доступ к чужим деньгам, и побольше. Управляющий банком дает кредит всем желающим. Хочешь избежать волокиты и ненужной мороки - плати 4% банку, а 2% управляющему. Ищешь проблемы на свою голову - тащи те же 6% прямиком в банк, "как лох", и жди своей очереди. В результате клиенты идут к начальнику, а черный нал направляется прямиком в широкий начальничий карман.
И вот, наконец, в 1996-97 годах Степанов и Москвин достигают апофеоза своего продвижения "в люди": они становятся депутатами. Все легко и просто: учредители "ДАРСа" решили, что их бизнес будет протекать гораздо безопаснее, если один из них станет народным избранником. Сначала решили двинуть Москвина, да сразу в областную думу, чтобы не мелочиться. Не успели: нужного количества подписей не собрали. Зато в городскую думу Москвин вошел красиво: эксперты оценили сумму предвыборной кампании “всего” в 300 миллионов рублей, а собрать необходимое число подписей среди пенсионеров и алкашей за такую сумму может даже ребенок. А в 97-м и в областную думу выборы подоспели - туда отправили депутатствовать Степанова, что оценивалось уже в 400 миллионов. В предвыборных программах они так сладко обещали позаботиться о стабильных и регулярных пенсиях, что все слезы утирали от умиления. Во время баллотирования Степанова был даже открыт дешевый магазин для стариков, который по случайному совпадению закрылся сразу после его избрания.
Итак, весна 97-го. Благодать: Москвин - депутат, Степанов готовится им стать; солидная фирма по продаже автомобилей приносит 5 миллиардов рублей прибыли ежемесячно; пенсионные деньги и банковские кредиты не лежат понапрасну мертвым грузом, а крутятся и приносят бешеные "бабки", милиционеры и налоговые инспектора ходят своими тропками, весьма далекими от ворот "поднявшейся" фирмы. Двое "друганов" счастливы: никаких проблем! Кроме, пожалуй, одной: досадной помехой их крепкому бизнесу все чаще становятся остальные учредители, которые дошли до наглости задавать лишние вопросы и требовать своей доли прибыли! Стало ясно: "лишних ртов" не прокормить.
В апреле 97-го года Игорь Ильченко, тот самый, который пришел в "ДАРС" в трудную минуту на помощь Степанову и Москвину, потребовал провести на фирме независимый аудит. 12 апреля у ворот "ДАРСа" по его джипу "Тойота Лэндкрузер" выстрелили из гранатомета "Шмель". Ильченко остался невредим, а сидевшему рядом члену группы быстрого реагирования оторвало обе ноги. Аудит был отложен.
После этого был вынужден уйти с директорского поста Клюев; его место занимает Костенков, человек “друганов”. Клюева "ушли", но в покое не оставили: в июле-августе 97-го к нему, успевшему организовать собственное дело, неоднократно подкатывали люди, представлявшиеся как “друзья старых друзей”, и требовали ежемесячную плату за беспроблемное существование, для начала всего 3 "лимона". Клюев попытался было "рыпаться", но в августе он бы вывезен в лес старыми знакомыми и жестоко избит, после чего месяц пролежал в больнице с поломанной в трех местах челюстью. После оплаты двух-трех месяцев Клюев вынужден был обратиться к своему приятелю Чавычалову, однако покровительство последнего продолжалось недолго: в декабре 97-го Чавычалов был застрелен в подъезде своего дома. Убийц не нашли.
Еще одного учредителя, Чернявского, тоже заставляли платить. После его отказа действовали более аккуратно: он четыре месяца вынужден был судиться с органами правопорядка.
В течение лета 97-го в фирме и банке происходят удивительные изменения: финансовые дела обеих контор идут все хуже, а "друганам" становится все веселее и веселее. К осени "ДАРС" шел уже с 4,5-миллиардными убытками; тольяттинский же филиал Волжского социального банка тоже вдруг стал резко разоряться, да так, что вскоре руководство банка вынуждено было его закрыть, а штат расформировать. На вопросы бывших товарищей "где деньги?" Степанов и Москвин молчали, как партизаны, и готовились к решительному удару. Закрепившись в банке, "друганы" покидают ненужный уже "ДАРС", формально оставаясь его учредителями. Костенков тоже расстается с директорским креслом фирмы и возглавляет контору под названием "Автокапитал", которая продолжает "молотить" векселя пенсионного фонда.