отчего были розовы лошади эти.
От породы?
От крови,
горящей под тонкою кожей?
Или просто от солнца?
Весь табун был гнедым,
вороным и буланым.
Две кобылы и жеребенок
розовели, как зори
в разнооблачном небе.
Эти лошади держались отдельно.
Может быть,
ими брезговали вороные?
Может быть,
им самим не хотелось к буланым?
Может быть,
это просто закон мирозданья —
масть шла к масти?
Но среди двухсот тридцати
коннозаводских,
пересчитанных мною
на долгом досуге,
две кобылы и жеребенок
розовели, как зори,
развевались, как флаги,
и метались языками
большого пожара.
О чем странный стишок и кто сей поэт-анималист? Вы все поймете, если я скажу, что он — Борис Слуцкий, напечатано это в 1972 году в журнале “Юность”, где поэзией ведал Натан Злотников. Тогда евреев в стране было примерно два с половиной миллиона — “две кобылы и жеребенок”, а все остальное население — примерно 230 миллионов. Причем гнедые, т.е. рыжие или бурые, это можно считать, что русские и другие славяне. Вороные, т.е. черные, это, скажем, черноволосые тюрки. Буланые, т.е. желтоватые, это калмыки, буряты и другие представители желтой расы. Все тщательно обдумано. А как возвышенно и проникновенно сказано о кобылах и жеребенке! Они розовы, а не буланы, у них тонкая кожа, горящая кровь, они подобны зорям, флагам, языкам “большого костра”, под которым, конечно же, надо понимать мировое еврейство. А остальные 230 — обычные лошади...
Вот к каким каббалистическим ребусам прибегали поэт-коммунист и беспартийный интернационалист, чтобы воспеть вековечный “закон мирозданья” — обособленность, неслиянность тонкокожих евреев с прочим “коннозаводским” населением — и восславить их великую спасительную роль для всего человечества...
А ВЫ, ДРУЗЬЯ-ПАТРИОТЫ, негодуете на Тополя за то, что он мурлычет о божественном предназначении евреев учить язычников таблице умножения, азбуке и тому, как их женам пользоваться биде. Подумайте, какой вес могут иметь такие героические заявления в устах человека, который прямо признается: “Мы с вами, конечно, атеисты, Борис Абрамович, и ваши друзья-олигархи тоже. Мы выше этих пошлых детских сентенций”. Богоизбранные атеисты!.. Но более всего вы возмущены тем, что Тополь говорит о нас “эта страна”, “этот народ”. Да право же, рядом с такими хитроумцами, как Слуцкий и Липкин, он просто беззащитен в своем простодушии и открытости.
А ведь иные из вас дошли до того, что поставили на одну доску письмо Тополя и недавнее интервью Альфреда Коха. Так, Жанна Касьяненко пишет в “Советской России”: “Откровения Тополя стали для общества шоком... мы ахнули: так вот как, оказывается, они к нам относятся! Не меньшее (!) потрясение несет в себе и интервью Альфреда Коха, прозвучавшее 23 октября... И здесь (!) степень беззастенчивости и обнажения может соперничать с самой омерзительной порнографией”. Уму непостижимо!
Один говорит о нашей Родине с презрением и ненавистью: “Я не понимаю, что такого особенного в России... Она никому не нужна (смеется). В мировом хозяйстве нет для нее места... Россия только мешает... Россия никому не нужна, не нужна никому Россия, поймите (смеется)... Это обанкротившаяся страна”... Другой пишет с горячим сочувствием и болью, призывает помочь нам: “Сегодня народ, среди которого мы живем, в настоящей беде. В стране нищета, хаос, отчаяние, голод, безработица, мародерство чиновников и бандитов. Наши возлюбленные, русские женщины на панели. Так скиньтесь же, черт возьми, по миллиарду или по два, не жидитесь, а помогите этой нации”.
Один, злобно глумясь над муками вскормившей его страны, всю вину за нынешнее наше отчаянное положение взваливает на нас самих, на русских: “Многострадальный народ страдает по собственной вине... Этот народ по заслугам пожинает то, что плодил... Они так собой любуются... Они уже не в состоянии ничего сделать”. Другой, прямо назвав имена “кукловодов”, которые при развале СССР благодаря своей ловкости “смогли оказаться ближе всех к пирогу” и продолжают думать лишь о том, как еще “набить свой сейф миллиардом долларов”, иначе говоря, смело указав своим обогатившимся соплеменникам на их тяжкую вину перед вскормившей страной, предъявив им суровый счет, он в глаза предупреждает о весьма вероятных или уже неотвратимых последствиях: “Тот факт, что ни свой божий дар, ни свои деньги (только что он разъяснил, какие это “свои” деньги, — В.Б.) вы все еще не употребили на благо этой страны и этого народа, — это самоубийству подобно!”