Ох, Александр Сергеевич… Конечно, если иметь ввиду две разные комнаты, то — не совместные. Но если иметь ввиду единое здание, то ещё какие совместные в одном человеке-то, понимая под злодейством всякий грех и всякое преступление. Да и комнаты, думается, смежные всё-таки. Небось, сами знаете.
Илл. Н.Ге. "А.С.Пушкин в селе Михайловском" (1875)
: Empty data received from address
Empty data received from address [ http://www.zavtra.ru/content/view/muzon-198/ ].
Жить на презент?
Жить на презент?
Иван Вишневский
Экономика Культура Общество
размышления творца
Счётная палата РФ перевела полученный Александром Пушкиным за роман в стихах "Евгений Онегин" гонорар в размере 12 тысяч рублей на современные деньги. Для того, чтобы перевести эту сумму в текущие цены, было использовано сравнение стоимости говядины во времена написания романа и в настоящее время. В пересчёте на современные деньги гонорар поэта за произведение составил 10,5 миллиона рублей.
Почему прежде человек-творец был обеспечен обществом, а сегодня нет? Каковы последствия неуклонного снижения статуса создателей творческой продукции? На эти вопросы отвечает заслуженный деятель искусств РФ, композитор и пианист Владимир Довгань.
Сегодня творчество художника большого искусства не оплачивается. Во всяком случае, не оплачивается системно. Например, в советское время была системная поддержка творца. Скажу о композиторах. Велась системная организованная работа. Существовали репертуарные коллегии Советского Союза и, в дополнение, в каждой союзной республике. Таким образом, в Москве действовали две репертуарные коллегии, которые приобретали новые сочинения, написанные нашими композиторами. Если сочинение в любом филармоническом концерте более-менее успешно было исполнено, если не было полного провала, то у репертуарной коллегии практически не было возможности отказать. Бывали редчайшие случаи, когда отказывали, но это происходило на грани скандала. Композитор мог поднять шум: почему моё сочинение, которое было публично исполнено, не приобретается?
Ещё в год поступления в Союз композиторов в 1978 году Министерство культуры СССР приобрело у меня локальный цикл на стихи Федерико Гарсии Лорки из пяти романсов за 1000 рублей. За первую симфонию я получил от Министерства культуры — 3000. Издания оплачивались несколько ниже. За издание первой симфонии я получил 1000 рублей. Когда я посчитал свои гонорары за десять с небольшим лет, у меня получилось что-то около 35000 рублей. Это позволяло композитору существовать. Семейные люди старались совмещать творческую работу с педагогической, потому что трудно было надеяться на то, что будешь писать бесперебойно, сочинение за сочинением — творческий процесс непредсказуем. Поэтому мы так или иначе ещё работали, но не слишком обременяя себя. Не было задачи заработать как можно больше, потому что все знали, что прожиточный минимум творческой работой мы себе обеспечить можем.
Когда композитор вынужден тратить 95% своего времени на работу, которая не имеет отношения к творчеству, то у него остаётся очень мало времени и сил на то, чтобы заниматься своим главным делом — сочинять музыку. Я не думаю, что композитору нужно какое-то особенно роскошное обеспечение. Серьёзного, глубокого художника вполне устроил бы тот минимум, который был в 70-80-х гг., который не позволял роскошествовать, но давал возможность нормально работать, чувствовать себя человеком.
Сегодня молодой человек, вступая в жизнь и зная, что от своей профессии он не получит ни копейки, сто раз подумает, посвящать ли этому жизнь. Как педагог я знаю печальные примеры людей, которые бросают музыку, обладая хорошими, а иногда даже блестящими дарованиями. Есть один грустный пример, когда молодой человек получил композиторское образование, но увидел, что не просто творчеством он не сможет заработать себе на жизнь, но даже не сможет найти работу по профессии, которая бы его мало-мальски устраивала по оплате. И пришлось человеку поступать в другой вуз, для того, чтобы резко сменить сферу деятельности. Для меня это печаль. Некоторые люди уже боятся профессии композитора. Или же устраиваются на работу, совершенно не имеющую отношения к музыке, где можно зарабатывать на жизнь, а в свободные от работы крохи времени что-то немножко сочинять. Причём в данном случае я имею в виду людей чрезвычайно талантливых, которые могли бы стать украшением нашего искусства. Однако у них почти нет времени для творчества: надо обеспечивать семью. Музыка для них превращается в роскошь.