И опера Римского-Корсакова «Золотой петушок», написанная им в 1907 году, заканчивается совсем не так, как у Пушкина, — она заканчивается словами хора, изображающего народ:
Что даст новая заря?
Как же будем без царя?
И практически все ученики Римского-Корсакова внесли свой вклад в создание высокой отечественной музыкальной культуры советского периода, впитавшей в себя и народную, и классическую, и авангардную музыку. Например, в Москве они группировались вокруг синодального училища церковного пения, которое воглавлял настоящий музыкальный гений Александр Дмитриевич Кастальский. Его сейчас тоже редко вспоминают, а зря. Так вот, никого не сослали, не арестовали, не расстреляли — училище в полном составе вошло в состав Московской консерватории, оттуда вышел и Александр Васильевич Александров, известный как автор музыки к гимну Советского Союза и к песне «Священная война» на стихи Василия Ивановича Лебедева-Кумача.
Геннадий ЖИВОТОВ, заслуженный художник России.
Да, Стасов был "отцом" не только новой русской музыки, но и нового русского изобразительного искусства. Художники, начиная с Федотова, описывали реальную картину того ужасающего положения народа, которое было в России. Не было никакого "потерянного рая" на картинах Перова, Репина, всей стасовской когорты "передвижников"!
Параллельно шла линия литературы. И вся великая русская литература была зеркалом, по определению Ленина, русской революции.
Блок говорил: «Побойтесь Бога, господа помещики и капиталисты, мелкие и большие буржуа! Как вы себя вели с этим народом? Забыли, как насиловали и пороли девок в своих барских усадьбах? Как показывали свою власть: тыкали в нос нищему — мошной, а дураку — образованностью?»
Революция была подготовлена, она была взлелеяна, она была нарисована, она была пророчески предвидена художниками. Вспомните Петрова-Водкина с его «Купанием красного коня»!
Революция буквально взорвала сознание. Изобразительное искусство вырвалось на улицы, к народу: крестьянам, которые были и солдатами, и рабочими. Ведь рабочие — это недавние крестьяне, которые вчера пришли в город.
Улицы наполнились революционным искусством. Конечно, все эти авангардисты были недоучками, они не прошли шестилетний курс образования в Академии художеств. Какие-то мастерские, объединения, частные студии выдали на гора множество всяких явлений в искусстве. Все это было взрощено революцией. Революция вспахала народное сознание. И молодое советское государство, не создав еще толком административных органов, объявило план монументальной пропаганды. Могучие народные силы влились в это.
Дмитрий Филиппович Цаплин — яркий пример плодов революции. Крестьянин Саратовской губернии страстно захотел стать скульптором, и его поддержала Советская власть. Цаплина отправили учиться в Европу, и зарубежные газеты вскоре с удивлением написали о «гениальном русском мужике с Волги», который нашел скульптурное «выражение для социалистической жизни». Цаплин буквально завоевал Париж, а затем и другие европейские столицы.
Многие говорят сейчас, что до 1913 года Россия расцветала. Ах, «серебряный век», Сомов, Бенуа, Добужинский… Но всё это — манерно-изысканные художники, художники душных комнат, где наркотики перемешивались с упадническими смертоносными тенденциями в искусстве.
Искусство царской России было аристократическим, и народу оно было не нужно. Народ не понимал тех картин. Даже музеи, Третьяковка и Эрмитаж, были для очень узкого круга людей. Третьяковка была более демократична, но не настолько.
Революция сломала все сословные и цеховые перегородки. Мейерхольд со своими постановками вылез на улицы, художники косяками пошли в театры - революционный вихрь объединял всех людей искусства. Великая поэзия была великой, потому что она была напоена революцией. И Есенин, и Маяковский неотторжимы от революции, хотя у революции было много и приживалок, как у Есенина — Мариенгоф или у Маяковского — чета Бриков.