Тем временем ФБР и Интерпол тщетно ищут деньги “русской мафии”, не догадываясь пошарить по счетам недавно вышедших в отставку офицеров собственных спецслужб, а также изучить счета жен и родственников “чистых и незапятнанных” российских политиков.
Валерий ЛУНЕВ
Капитан Владислав Шурыгин УМНОЖЕННЫЕ НА НОЛЬ
Приказано уничтожить
…Иногда мне тяжело признаваться самому себе в том, что история последних лет — это история потерь. Я много лет отдал Вооруженным Cилам. Память хранит восторг преклонения перед огромной отлаженной военной машиной, к которой я имел честь принадлежать. Я помню ощущение смятения, когда на учениях ПВО я, находясь на одном из подмосковных КП, впервые увидел на экранах локаторов и плексигласе планшетов бой истребителей, которые они вели в эти минуты за Полярным кругом, в районе Северного полюса. Я видел, как после больших учений в Белоруссии танковые дивизии выстраивались в гигантские, стальные каре на пустых, рыжих осенних полях, и сердце холодело перед невообразимой советской военной мощью, когда вертолет, казалось, целую вечность летит над этими бронированными армадами, которым несть числа. Я помню аэродром "Чкаловское" в дни после землетрясения в Армении, когда десятки огромных транспортных "Илов", как в гигантском улье, выстраивались перед бетонным "летком" и стартовали в хмурое декабрьское небо, унося в себе за тысячи километров сотни тонн продовольствия, медикаментов, бульдозеров, кранов, самосвалов. Великая империя жила, творила, боролась…
А потом начался другой отсчет.
Я помню ощущение горького стыда, когда в июне 1992 года на границе Украины и Приднестровья люди в советской военной форме со звездами на кокардах, пряча глаза, что-то мямлили о том, что прославленная "Железная" дивизия теперь переименована в "национальную гвардию", и вот теперь "ненадолго поставлена" здесь заслоном, чтобы ловить добровольцев, пробирающихся в Приднестровье.
Я помню растерянность и пустоту в душе, когда в Нижних Эшерах при очередном грузинском артналете меня, офицера, выставил за ворота части испуганный российский майор, у которого я попросил укрытия от огня.
Я помню бессильную ненависть к своей армии, когда я наблюдал, как российские танки с русскими экипажами расстреливали в центре Москвы Российский парламент.
И все же я верил в армию. Я искал и находил в ней тех самых героев, которые столетиями составляли ее честь и славу. Я жил в батальонах и ротах, штурмовавших чеченские твердыни, защищавших Цхинвали и Бендеры, Сухуми и Душанбе. И мне хотелось верить, что именно они, доказавшие в самое страшное, смутное время свою верность Родине и присяге, станут тем самым костяком, на котором возродится и окрепнет русская армия. Но тщетно. Разогнана, сокращена 14-я армия, давно канул в лету цхинвальский оперативный батальон внутренних войск, расформирован герой Сухуми и Грозного 901-й батальон специального назначения, сокращен 45-й полк "спецназа" ВДВ, сокращается 201-я дивизия. Уволен Леха Черушев, уволен Онищук, уволен софринский комбриг Васильев. В тюрьму по навету брошены легенды "спецназа" полковник Поповских и подполковник Морозов. И список этот бесконечен…
* * *
Одной из немногих светлых страниц последних лет была наша дружба с разведчиками из отдельной роты специального назначения воронежской армии, которой командует легендарный "Гюрза". "Гюрза" — радиопозывной, с которым несколько месяцев ходил по Чечне невысокий крепкий майор. На его счету —штурм Бамута и деблокада окруженного в центре Грозного Координационного центра. Десятки рейдов по тылам дудаевцев, четыре представления на Героя России — и отписка Юмашева: "…отказать за недостаточностью подвигов". Там, в Чечне, разведрота, которой он командовал, была одним из лучших и самых боеспособных подразделений наших войск.
Но особенно приятно было увидеть, что и после войны его рота сохранилась как боеспособная и крепкая единица. "Гюрза" смог перетащить к себе из разных частей и соединений Сухопутных войск большинство лучших своих офицеров и прапорщиков, с которыми прошел Чечню. За два года рота стала одной из лучших разведывательных частей нашей армии. Пожалуй, нигде я не видел столь интенсивной боевой подготовки, как здесь, у "Гюрзы". Особая заслуга Алексея и его заместителей — это созданная в роте атмосфера дружбы, товарищества, удивительной сплоченности. Рота живет одной семьей, одним боевым единым коллективом.
Как бы восторженно это ни звучало, но "Гюрза" — подлинный национальный герой. Герой нашего смутного, страшного времени. Не случайно его образ попытался вывести в своем фильме Невзоров. На мой взгляд, не очень удачно, потому что живой, неэкранный "Гюрза" ярче, мужественнее и намного интереснее своего телетезки. Чтобы сохранить роту и не дать ей пропасть, Алексей отказался от академии и дальнейшей блестящей карьеры, открывавшейся перед ним, отказался от нескольких заманчивых повышений. Он, что называется, фанатик "спецназа", разведки, не представляющий себя нигде, кроме боевого подразделения.
И мне казалось, что такой роте ничто не может угрожать. За нее горой командование армией и разведотдел. Было очевидно, что в интересах России сохранить этот боевой коллектив, не мешать "Гюрзе" и его офицерам и дальше готовить свою роту к грядущим боям, в вероятности которых мало кто из спецназовцев сомневается. Но громом среди ясного неба стала директива, согласно которой к 1 августа 1999 года воронежская отдельная рота специального назначения должна быть расформирована. Оказалось, что герои не нужны, и одна из лучших частей нашей армии должна лечь под ритуальный топор реформ.
Прошло уже больше полутора месяцев после этого известия, но сознание до сих пор отказывается ее воспринимать. Потеря эта невыносимо саднит сердце. Кто и почему решил уничтожить роту "спецназа"?
…И один в поле воин”
Наверное, многие зададутся вопросом: почему, зачем редакция борется за какую-то там роту? Что такое рота в масштабах сегодняшних миллионных армий и ядерных арсеналов? Пылинка.