В этих условиях оппозиция не только не создала свои ячейки обществознания, но и не смогла использовать труд тех немногих, кто имел эти “побочные источники”. Тут нет чьей-то вины и злого умысла. В отличие от начала века и от Запада, наша оппозиция осталась без “партийной интеллигенции”. Надо бы это признать и предпринять усилия, но признать это может именно “партийная интеллигенция”, а ее нет. Заколдованный круг, который надо разрывать.
Отупление всей политической жизни — подлое и антинациональное, но эффективное оружие режима. Посмотрите: здание Госдумы устроили с комфортом, с итальянскими унитазами и кожаными диванами. В зале заседаний фракции КПРФ — хороший мозаичный портрет Ленина. И нигде ни доски с мелом, ни экрана с проектором. Не преувеличивая, скажу: сложные вопросы в здании Госдумы обсуждать очень трудно. Даже очень простую теорему человек не может вопринять на слух, нужен зрительный образ, а значит, доска с мелом. Ни одну операцию ни в каком пространстве (географическом, социальном, экономическом и т.д.) нельзя обсудить без зрительного образа — карты какого-то типа. Лишив депутатов даже самых примитивных, известных с древности средств зрительного представления вопроса, режим снизил их интеллектуальные возможности принципиально, качественно.
Мозговой центр США, корпорация “РЭНД”, считала одним из своих главных достижений разработку технических средств (досок, карт, проекторов и т.п.) для представления информации политикам. В результате в 70-е годы “даже генералы и сенаторы” стали понимать сложные вопросы. В России в 90-е годы “у генералов и сенаторов” отняли даже обычную школьную доску. И самое страшное, что никто из них этой потери не заметил. Когда пытаешься объяснить — не понимают и смотрят на тебя, как на чудака.
В этом году, быть может, положение изменится — разорилась масса торговцев и рэкетиров. Это люди, которые уже приобрели жесткость социального мышления, но еще не утратили его строгости, полученной в бытность их инженерами и научными работниками. Если потрудиться, из их среды может выделиться слой людей, способных быстро и без потока слюны обдумывать длинные логические цепочки тех сложных проблем, что перед нами стоят. И приходить к четким выводам, с которыми можно решиться пробиваться через огонь.
Ради этого стоит потрудиться. А пока что мы только чихаем от дыма и отступаем на пятачок.
компания «Артэко» клининговая компания, химическая чистка ковров 2
Николай Анисин ЧЕРНЫЙ НАЛ РЕШАЕТ ВСЕ
РОВНО ГОД НАЗАД я рассказал в нашей газете ("Завтра", № 3 за 1998 г.) о том, как доблестная столичная милиция истребила в Москве процветающее предприятие. Истребила, поправ конституционное право на свободу хозяйственной деятельности и нарушив все на сей счет законы.
Предыстория истребления была такова. В начале 90-х зам.генерального директора "Мострансагентства" Александр Ионов решил испробовать себя в частном бизнесе и с группой сослуживцев выделился из родной конторы, получив от нее в аренду два неотапливаемых склада времен первой пятилетки. У Ионова — сына тульских крестьян — не было ни личных денежных накоплений, ни связей с распорядителями кредитов. Но у него было умение делать кое-что из ничего, и он, предложив москвичам новый комплекс услуг, раскрутил на базе арендованных складов предприятие по перевозке грузов населению с миллиардными оборотами.
Через пару лет Ионов провел в склады отопление, подключил их к канализации, утеплил и отделал стены, заменил перекрытия. Это позволило ему использовать склады для хранения импортных товаров и проведения растаможивания. Прибыль от того и другого Ионов опять пустил на развитие: на строительство вместительного ангара, на лесопильный цех, на покупку грузовиков, на мехмастерскую по ремонту техники, на оборудование столовой. Наращивая производственный потенциал своей фирмы "Ространс", Ионов добился для нее статуса таможенного перевозчика и лицензии на таможенное декларирование. Так мало-помалу из ничего появилось не просто кое-что, а уже нечто достаточно солидное.
За семь лет предпринимательства Ионов доказал, что частный капитал в руках порядочного русского человека может быть созидательным, а не паразитическим. Но его же опыт, увы, доказал и то, что рядовой капиталист-производитель, в отличие от финансовых тузов с исключительно сосательными инстинктами, в нынешних условиях абсолютно беззащитен перед любым административным произволом.
Поводом к неприятностям ионовского "Ространса" послужила некая неопределенность его арендных отношений. Когда Ионов со товарищи уходил из "Мострансагентства", то заключил с ним договор об аренде двух складов с правом их последующего выкупа. Но как только "Ространс" встал на ноги и Ионов предложил произвести выкуп, гендиректор "Мострансагентства" Горин, увидев, что склады чудесно преобразились, продавать их отказался. То есть отказался выполнять заключенный ранее договор. Ионов перевел склады на свой баланс и стал платить налоги за них и за землю, отведенную его "Ространсу" решением Дзержинского райсовета.
Отношения между двумя некогда родственными фирмами окончательно распались. Вопрос же о складах повис в воздухе. Повис на пять лет. А на шестом году Горин, не мудрствуя лукаво, надумал первоклассную производственную базу у Ионова взять да отнять.
Ионовский "Ространс" — cамостоятельное юридическое лицо. Горинское "Мострансагентство" — такое же лицо. Спор между двумя юридическими лицами по имущественным правам по закону может решать только арбитражный суд. И только он. Но Горин обращается в управление по борьбе с экономическими преступлениями ГУВД г. Москвы, и оно дает ему отряд “спецназа”, который штурмом берет офис и склады "Ространса" и выдворяет оттуда его работников. То есть сотрудники милиции без суда прекратили деятельность предприятия, совершив тем самым преступление.
Факт этого преступления установил Останкинский межрайонный прокурор Иван Божко. Он распорядился возбудить уголовное дело по статье о самоуправстве. Следователь УВД Северо-Восточного округа Гнездилова начала расследование. Начала и прекратила. Прокуратура того же округа отменила решение Гнездиловой о закрытии уголовного дела и передала его следователю Останкинской прокуратуры Сидорову. От Сидорова оно переходит в ОВД муниципального округа “Марьина роща” к следователю Долгачевой и приостанавливается на неопределенный срок.