Этот “колтун на ресницах” — знак абсолютной отлученности от света — горнего света спасения, и даже света Валгаллы, по преданию, озаряемой блеском оружия героев (К. Мяло “Посвящение в небытие”).
Башлачев появляется в то время, когда усиливается разрыв с метаисторией России. Отчуждение Русских от источника мистической жизни, от глубин бытия приобретает чудовищные масштабы в годы застоя и особенно перестройки. Внешнее величие Империи скрывало, что русский человек по своему мировоззрению, быту все меньше и меньше отличался от какого-нибудь среднего европейца. (Что особенно заметно в советском кинематографе 70-х годов.)
“А над городом — туман. Худое времечко с корочкой запеклось”; “По Руси, по матушке — Вечный пост”; “Не поймешь нас — ни живы, ни мертвы”, — мрачные образы уснувшей страны. Спящая Русь — страшное явление для Башлачева: “Я боюсь сна из тех, что на все времена” . Русь для него — путь, вечное становление, незаконченность, стихия. В этом он перекликается с Блоком. А его Абсолютный Вахтер очень похож на Победоносцева из блоковского “Возмездия”, странного колдуна, от взгляда которого засыпает Россия, покрываясь льдом. Не вечным льдом Гипербореи, а теплым льдом дремы и забытья. “Но сабля ручья спит в ножнах из синего льда”, — это трагедия для поэта. — “Мы пришли, чтобы раскрыть эти ножны из синего льда” . Башлачев ждет, приветствует, зовет стихии: “Молнию замолви, благослови”; “Храни нас, Господь, покуда не грянет Гром. Раскат грома, буря, ветер, дождь — это хорошо, это Русь” .
Про Башлачева справедливы слова, сказанные К. Чуковским о Блоке, — Русский ветер, Россия и веселое отчаяние гибели были слиты для него воедино. Отсюда понятна странная двойственность Башлачевских строк — с одной стороны, бьющая ключом жизненная энергия, а с другой — предчувствие-ожидание смерти. Башлачев о смерти мыслит как традиционалист. Смерть — инициатический предел. Без смерти не будет воскрешения, не будет перехода в новое, более высокое состояние. И его Русь должна вновь пройти через огненный взрыв-полет:
Выше окон, выше крыши.
Ну чего ты ждешь? Иди смелей, лети еще, еще.
Что, высоко? Ближе. Ближе.
Ну, вот уже тепло. Ты чувствуешь, как горячо?
Или:
Не плачь, не жалей. Кого нам жалеть?
Ведь ты, как и я, сирота.
Ну что ты. Смелей. Нам нужно лететь!
А ну, от винта. Все от винта!
Здесь возрождение мифологического сюжета. Чтобы пробудить героя от смертельного сна, нужно сначала воспользоваться мертвой водой и только затем живой.
Башлачев предсказал свой уход на стыке зимы-весны, но, предвидя забвение своих строк, верил в возвращение:
Да я за разговорами не разберусь,
Где Русь, где грусть.
Нас забудут — да не скоро.
А когда забудут, я опять вернусь .
И снова та же картина. Герои великого прошлого — не более, чем персонажи кино или рекламы; народ, замерзший перед оком ТВ-экрана; все также “спит северная страна”. И лишь самые чуткие слышат издали приближающийся еще тихий звон колокольчиков. Время приходит. Башлачев возвращается.
Андрей СМИРНОВ
МАНИФЕСТ ГРУППЫ “АЗЪ”
1) Порядок и устойчивость этого мира не могут быть вечными. Динамичная сила хаоса последних времен сметет и этот кажущийся островок благополучия новых и старых буржуев.
Временный хаос миру необходим!
2) Революция духа, но не политическая проституция сильных мира сего и свержение власти природной необходимости быть стадом ради выживания и подчинения одного возведенного авторитета в этом стаде.
Нет власти авторитетам!
3) Должно прийти время личностей настоящих неформалов в борьбе против фарисейской суперсистемы — тотальной ломки индивидуума. Индивидуальный “террор” — это бунт духа и бунт личности.
Убей в себе раба!
4) Моё искусство, как и сопротивление, — это бунт последних времен. Бешеный ритм жизни в урбанистических городах, в клоаке помоек превращает незаметно нас в роботов.
СопротивлЯйсЯ! Не дай угаснуть сознанию!
5) Стало почти невозможно произносить слово Любовь без смеха. Надо найти нужные слова. Здесь третий — лишний, в том числе общество-тусовка. На самом деле, если не Бог, то главный наместник Бога на Земле — совесть. Оставайся свободным в выборе партнера по совести и таинства отношений ото всех.
Помни, ты никому не должен!
6) Все сектанты — неуловимые садисты в отношении других людей (нас с вами). Идея вечных адских мук — садистская идея. Идея, сочиненная в угоду человеческим инстинктам.
Делай свое дело!
7) Все люди — рядовые страны дремучих трав. Причина и следствие — бомба с часовым механизмом.
Не руби сук, на котором паразитируешь!
8) Символ веры — бунт против конечного. Анархия в смысле безвластия есть свобода, молодость мира. И это не просто выбор между добром и злом, а создание и добра, и зла (исходя из внутренней свободы).
Анархию в кровь!
P.S. Для того, чтобы стать нашим сторонником, нет нужды вступать и создавать партию, организацию, кружок по интересам, рок-клуб, тусовку и т.д. Невидимое единение душ даст ростки нового. Достаточно быть по одну сторону баррикад!
О.”ЧЕРЕПАХ”
НАДО СЛУШАТЬ!
В конце 98-го года минская группа “Красные звезды” подготовила выход своей антологии, которой мы и посвящаем целиком данную рубрику.
КРАСНЫЕ ЗВЕЗДЫ “ОСТОПИ...”
(с)’94 (”Красные звезды”)
(р)’98 (ГУЛАГ Records)
Альбом “Остопи...” открывает представленную здесь антологию. О качестве этой записи говорить сложно, так как сделана она в домашних условиях, поэтому остановимся на содержании. Это первый альбом “Красных звезд” и на нем во всей красе проявилось влияние Егора Летова на вокалиста Владимира Селиванова: тот же гаражно-панковский звук, тот же надрыв. Но, тем не менее, есть и интересные находки: “Чума”, “Откровение”, “Время оставаться” и, конечно, “Погоня” (кавер-версия песни из фильма “Неуловимые мстители”).
КРАСНЫЕ ЗВЕЗДЫ “КРАСНОЕ КОЛЕСО”
(с)’95 (”Красные звезды”)
(р)’98 (ГУЛАГ Records)
Второй альбом антологии был записан также в домашних условиях, тем не менее качество получше, да и в музыкальном плане он поинтереснее первого. Появляются первые хиты: “Земляника”, “Страна чудес”, “Зона” (к лагерному фольклору отношения не имеет) и “Последнее лето детства” ( с женским вокалом). Некоторые вещи еще не доработаны, но ведь трудно предъявлять претензии к домашней записи.