Вернемся к "слову". К понятию рынка. Может быть, все же идеологи НПСР как-то его необычно трактуют? Нет, трактовка обычная, это подтверждается второй частью платформы — отрицанием уравниловки. Рыночная экономика плюс отсутствие уравниловки — это и есть неолиберальная платформа, полное отрицание советского жизнеустройства.
Я бы лично мог объяснить так: наша трагедия в том, что молодежь России впала в соблазн испытать жизнь в конкуренции, а не солидарности. Почувствовать себя "белокурой бестией", поживиться разграблением страны, вырвать кусок хлеба у слабого. Что же нам делать? Не можем мы бросить наших сыновей в их самоубийственном проекте — вот мы и остаемся с ними, поддерживаем то, чего они хотят. Такое объяснение имело бы какую-то логику. Но она бесперспективна. Оставаясь с молодежью, которая заблуждается, нельзя же поддакивать заблуждению. Вести в яму, оправдывая свою тактику тем, что потихоньку от ямы отведем? Это — опять идея "просвещенного авангарда", ведущего неразумную массу под ложным лозунгом? Не очень убедительно, но что-то иное придумать трудно.
НАША ОППОЗИЦИЯ, снизу доверху, болезненно относится к критике. Это в нашем положении естественно. Но ведь совсем без критики тоже нельзя. В этой статье я не касаюсь ни политической линии наших левых партий, ни их тактики. Я говорю лишь о тех важных изъянах идейного оснащения, которые можно было бы исправить без особого труда. Если провести строгий логический анализ россыпи утверждений нашей оппозиции, мы придем к выводу, что они некогерентны — в них концы с концами не вяжутся. Это — плохой признак. Бывает, что и когерентные (внутренне непротиворечивые ) рассуждения ведут к неверным выводам, если основаны на неверных предположениях или ложной информации. Но некогерентные рассуждения ведут к ложным выводам почти неизбежно. Если некогерентность обнаружена, должны быть обязательно выявлены ее причины. Ведь они вполне устранимы!
Первая причина разрывов в логике, как я сказал, — использование ложных слов и понятий. Не менее важно и то, что в нашем сознании сумели разрушить меру — способность верно "взвешивать" явления. Под дудочку наших меченых вождей мы согласились за слезинку ребенка, пролитую полвека назад, заставить целые народы пролить сегодня море кровавых слез. Из-за того, что в нашем доме какая-то дверца была сделана неудобно, мы разрешили сжечь весь дом. Для выезда за границу требовалось заполнить анкету, какой кошмар! Долой советскую власть!
Редко-редко на собрании наших активистов удается, с огромным трудом, убедить людей шаг за шагом ответить на вопрос: чего же мы хотим? Начинаем загибать пальцы: это хотим, чтобы было так-то, а это так-то. И вскоре оказывается, что люди просто хотят советского строя жизни (КПСС, номенклатура — это вещи второго порядка, исправимые). Но как только люди сами, с некоторым изумлением, к этому выводу приходят, встает какой-нибудь беззаветный борец с ельцинизмом, чудом уцелевший в Доме Советов, и говорит: "Не желаю!" Как так, почему? Оказывается, он был начальником строительного управления, а инструкции министерства мешали ему выполнить какую-то выгодную работу на стороне. Все правильно, мешали, проклятые. Дверца эта была устроена в нашем доме неудобно. Но ведь дом-то был теплым! Давайте взвесим достоинства и неудобства верными гирями. Невозможно!
Кажется, это мелочь, а на деле — камень преткновения всей нашей оппозиции. Пока его не своротим, не двинемся. Пока не восстановим чувство меры, ни о чем договориться не сможем. Вот сейчас в разных документах оппозиции предлагается как радикальный путь выхода из кризиса национализация нефтяной промышленности. Конечно, это неплохо. Но разве эта мера соизмерима с масштабами кризиса? На каких весах ее измерили? В 1997 г. вся выручка от экспорта нефти и нефтепродуктов составила 22 млрд. долларов. Выручка! Из нее половину предприятия сразу израсходовали на покрытие затрат. Если бы выплатили зарплату и что-то вложили в развитие, остались бы крохи. В лучшем случае 3-4 млрд. долларов. Ясно, что никакого существенного изменения в нынешнее положение это бы не внесло. Значит, нам отказывает наша способность измерять явления — и мы не видим чего-то главного. На 1999 г. дивиденды по акциям государства составят 1,5 млрд. рублей. Допустим, выкупили или отобрали все акции частников. Сколько будет дохода? Менее 5 млрд. рублей. Национализация без революции ничего не даст.