И что великолепно организовано в этом чудном городе-сказке, это система общественного питания. Праздник живота. Столовые, пирожковые, пельменные, пышечные — на все вкусы и кошельки. Не говоря уже о кафе и ресторанах. И это не просто "перекус", чтобы лишь подкрепиться и дальше бежать-глазеть-млеть. Но в удовольствие и еда, и интерьеры. Когда в уютном кафе с видом на Казанский собор, взяв бифштекс, чай, ватрушку, стала расплачиваться и услышала сумму — чуть больше ста рублей — в полной уверенности, что девушка ошиблась в мою пользу, попросила её учесть всё. И была, что называется, приятно удивлена.
Литературно-артистическое кафе, арт-подвал "Бродячая собака", что с 1911-го 1915 годы было одним из центров культурной жизни Серебряного века. Это сейчас какие-нибудь Кехман-Серебренников-Табаков "проморгают" выделенный из наших карманов им на артистизм миллиард-другой бюджетных средств и потом уйдут в декретные отпуска в Европу — рассказывать, как они гонимы и непонимаемы. А тогда "Бродячая собака" — потому, что образ художника как бы ассоциировался с бесприютным псом. И каких художников! Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Николай Гумилёв, Игорь Северянин, Надежда Тэффи, Владимир Маяковский, Велимир Хлебников, Всеволод Мейерхольд, Михаил Кузмин, Артур Лурье, Константин Бальмонт, Тамара Карсавина, Алексей Толстой, Аркадий Аверченко, Сергей Судейкин, Николай Сапунов, Николай Кульбин, Николай Евреинов, Рюрик Ивнев, Паллада Богданова-Бельская, Дмитрий Тёмкин, Алексей Лозина-Лозинский. Словно вместе с тобой здесь и сейчас: звучат записи их голосов…
Анна Ахматова писала именно о "Бродячей собаке": "Все мы бражники здесь, блудницы…", "Да, я любила их, те сборища ночные…".
…Пешая экскурсия у "Пяти углов". И теперь знаю о каждом из домов, эти пять углов составляющих, такие подробности, какие о своём родном доме не знаю: когда построен, кем перестроен, кто жил-славил, из какого материала сложен… Музей-квартира Н.А. Римского-Корсакова, поражающая уютом и благородным, аристократичным аскетизмом, и Н.А. Некрасова, знакомая по картине И.Н. Крамскова. Русский музей. Музей Фаберже с выставкой картин поразительного Сальвадора Дали. Государственный музей театрального и музыкального искусства, выставка "Весь Бакст": костюмы, рисунки, эскизы. При музее — великолепная библиотека, где милая служащая мне, праздной интересующейся, с удовольствием и гордостью показала прекрасный читальный зал, где ангелоподобные девушки склонились над книгами, с гордостью показала поступившие новинки…
Михайловский замок. Выставка художников общества "Голубая роза", картины Виктора Борисова-Мусатова, их вдохновителя. Рядом с произведениями Борисова-Мусатова — работы Павла Кузнецова, Николая Крымова, Сергея Судейкина, Николая Сапунова, Мартироса Сарьяна, Петра Бромирского, Петра Уткина, братьев Милиоти… Какое чувство цвета!
На верхнем этаже — "Лица России". Портретное русское искусство от начала XVIII века до советского времени. Произведения Ильи Репина, Карла Брюллова, Василия Сурикова, Алексея Венецианова, Ивана Крамского, Константина Маковского. Портреты представителей всех сословий. Не оторваться от лиц крестьянок. Какая красота, чистота, застенчивость. Какое любование художника своей моделью! Вот кто — элита!
В мемориальную квартиру Александра Сергеевича Пушкина на Мойке, 12 на этот раз не попала. Чему даже порадовалась: огромная очередь молодых людей. Терпеливо, хотя все билеты на сегодня проданы, ждут: если высвобождается аудиогид от уже посмотревшего музей посетителя, ты получаешь шанс попасть. Таким нехитрым способом регулируют число свободно, не в составе экскурсии, бродящих по комнатам посетителей. Но пошла в музей, что при музее-квартире. Там Пушкин не жил, но выставлены его рукописи, картины того времени, документы, предметы интерьеров, дом-игрушка Нащокина — макет его великолепной квартиры.
Наши музейные работники — святые люди. Едва ли не самая низкооплачиваемая категория тружеников в нашей стране, но такая преданность своему святилищу! Благоговение у них перед каждым экспонатом! Так увлечённо рассказывают! И каждый раз — как в первый: волнуясь, охватывая и тебя своим волнением-благоговением.
Вот и на этот раз — сплошное наслаждение. Слушаю. Внимаю. Но вот вдруг звучит: "Пушкин мог бы стать известным французским поэтом, но стал российским поэтом". Это после сообщения о том, что в доме Пушкиных говорили на французском (как тогда было принято в "высшем свете"), и владел с младого возраста Александр им в совершенстве, чего нельзя было сказать о родном русском языке.