Наш тиран — воплощение того, как мы растерялись, как мы потерялись, как мы жестко и глупо оступились, соскользнув в пропасть.
4. Стоп — делириум!
Ясно, что он не пробудит нас. Ясно, что тот, кто пробудит нас, будет иным. И без кепки, поскольку все это — гримасы "переходного периода", активисты национального делириума.
Постепенно просветляется картина того, кем мы являлись и кем мы должны были бы являться сегодня. Очень медленно, преступно медленно, позорно медленно, но проясняется. И в этой фазе нам нужен будет жестокий, безжалостный, железный правитель. В нем должна воплотиться национальная воля, наше предназначение. Имперская, государственная, историческая, народная, цивилизационная. Дикость ситуации потребует каленого железа, огня, меча, беспрекословной воли.
Мы, русские, шли своим путем непрямо, отклоняясь то в одну, то в другую сторону, но вектор движения был очевиден. И когда цель была на расстоянии вытянутой руки, под темным гипнозом, впав в кому, мы внезапно забыли о ней. Расплавленное сознание и предрассветные духи клокочут — "нет цели, больше нет цели, все, что было, не правда". "Ничего нет". В окружении болотных огней святого Эльма — персонификация нигилизма. Тиран, не только не способный вызвать дождь, но мечущийся по иссохшим полям с обезумелой свитой, и топчущий жалкие и без него засыхающие ростки.
И дикая охота полумертвого владыки-вампира, продлевающего свое сумеречное существование по всем правилам властелинов древности — через обновление крови, позаимствованный у фетальных крох — кружит по нашим ландшафтам свинцовым градом.
Его, безусловно, надо убить. Давно надо было убить. Он не вызвал дождя. Он обманул нас. Но сделать это должен новый правитель. Встать и отвинтить старикану голову. С чеченской радикальностью и живописной наглядностью — русский тираноцид. Тихо удавить не пройдет. Не поможет.
Мы — русские!
Стоп делириум!
Храм Новой Родины впереди.
За сумерками тирана.
Определение расхода и контроль расхода дизельного топлива 13
(обратно)
А. Милорадов КОНЕЦ ЯЛТИНСКОГО МИРА
Послевоенная реальность на языке международной политики называлась "Ялтинским миром". В основании этого мира было негласное распределение зон влияние на всей планете между североатлантическим сообществом и странами Варшавского договора. Грубо говоря, это был раздел мира между зонами, контролируемыми Москвой и Вашингтоном с огромным сектором промежуточных стран, сосредоточенных чаще всего в Третьем мире и объединенных в "Движение Неприсоединения". В основе "Ялтинского мира" и его юридического обеспечения на уровне международных институтов были положены не какие-то абстрактные принципы, но чисто силовая реальность, отражающая соотношение стратегического потенциала советского лагеря и стран НАТО (в первую очередь, США).
Такие организации, как ООН, ОБСЕ и их культурные эквиваленты (ЮНЕСКО) были выражением баланса между двумя противостоящими лагерями, нейтральной правовой зоной, задача которой заключалась в легитимизации того "статус кво", которое сложилось после Ялты. В Ялте главы стран победителей - англосаксы Рузвельт и Черчилль и евразиец Сталин - очертили в первом приближении то, какой предстояло быть новой послевоенной карте мира. Правовая система фиксировала баланс магистральных геополитических сил.
Ялтинский мир вскоре после заключения самого Ялтинского соглашения от радужного победного оптимизма триумфа над общим врагом (Германией Гитлера и странами оси) перешел к длительному этапу "холодной войны", где атлантистско-евразийский кондоминиум превратился в жесткое геополитическое противостояние двух враждебных лагерей. Отсутствие промежуточной зоны в лице побежденной Средней Европы заставляло проецировать на вчерашних союзников типологию недавнего врага: так сложились геополитические мифы - советский ("либерализм, капитализм есть почти фашизм") и либерал-демократический ("советизм, коммунизм есть почти фашизм"). Но специфика Ялты состояла в том, чтобы демонизация противника не переходила определенной роковой черты. Острая драматическая геополитическая напряженность, характерная для конца 40-х - начала 50-х вылилась в конце концов в создание Советского атома и в модель ядерного баланса. Теперь обе главные противостоящие силы Ялты были застрахованы от конфликта перспективой тотального взаимоуничтожения, гарантированного атомным оружием. Горячее противостояние исключалось невозможностью ни одной из стороны исключить вероятность своего тотального уничтожения в случае перехода противостояния к прямой мировой войне. Таким образом Ялтинский мир представлял собой отсрочку Третьей Мировой, геополитические и идеологические предпосылки которой, тем не менее, оставались.