В Борисоглебском монастыре больше всего мне запомнилось скромное монашеское служение в храме. Знаменное пение здесь, потому проявили огромный интерес к нашей общине по этой части. В вечернее время очень приятно в монастыре. Прогуливались с о.Иоанном. Он проявил большое гостеприимство. Талантами обладает. Недаром о.Евстафий (наместник Спасо-Яковлевского монастыря, откуда вышел о.Иоанн) сказал о нем: “Отдал самое дорогое”.
Конечно, незабываема поездка на источник Преподобного Иринарха, чтобы погрузить наши бренные тела в святую воду. Но... водичка ледяная. Кстати, здесь я еще раз убедился, что у священника, как и у крещенных, барьер есть — омыться и выйти...
Интересно, что по пути к источнику нам встретились 15 храмов! Все недействующие! В четыре мы зашли, пропели тропари. Я, конечно, был поражен, что храмы не возрождаются. Даже если по кирпичику выносить... Такая апатия, равнодушие людей потрясают... Я высказал о.Иоанну идею: поставить специального священника над этими брошенными храмами. Храм — это сердце для организма. Место без храма обречено на вымирание...
Так и стоит перед глазами озеро Неро. Огромное, как чаша. В Спасо-Яковлевском монастыре, он стоит на самом берегу озера, перекличка времен: святители Иаков (XIV век) и Димитрий Ростовский (XVIII век). Здесь доминирует архитектура типа Петербурга. Это нам чуждо. Не сочетаются в храмах монастыря иконы древнерусские и рядом XVIII века — мясистые лица ангелов, театральные позы...
Здесь строгий устав. Архимандрит Евстафий, как маятник: служба, послушания, трапеза... Хозяйство отличное. Озерцо почистили и рыбку там ловят. Братия мне понравилась, но не без искушений. Три монаха ушли (один жениться собрался, другой обокрал...). О.Евстафий старше меня всего на три года, но уже поседел от этого. Я почувствовал, что он одинок. Он попал в опалу, хотели даже изгнать его.
За трапезой здесь, пока всем не раздадут, никто не ест... (Думаю, не один я понял, что вскоре и у нас в Берсеневке будет заведено правило: пока всем не раздадут — никто есть не будет.) После трапезы у нас состоялась беседа. Меня засыпали вопросами. И порадовало, что один иеромонах спросил, как я отношусь к старообрядчеству.
Еще были мы в Ростове — в женском монастыре Рождества Богородицы. Благочинная Екатерина — постеснялись мы спросить, сколько ей лет: пятнадцать или семнадцать. Тут же во дворе живут миряне, которые ругают сестер, даже платки срывают — боятся, что их выселят, и они останутся без крыши над головой. Фрески здесь в храме замечательные, но вокруг запустение, заброшенность страшная... Оказывается, инокиня из этого монастыря стоит с ящиком для пожертвований у храма Христа Спасителя; мы пригласили ее приходить на трапезу, на ночевку к нам на Берсеневку”.
В заключение о. Кирилл поблагодарил меня и признался, что раньше он думал, что на “запорожце” можно только на огород ездить, а теперь убедился, что я прав, “запорожец” и впрямь похож на монгольскую лошадь, которая на вид неказиста, зато вынослива и надежна...
Конечно, это пролило елей на мое сердце, но, честно сказать, я ожидал от о.Кирилла большего восторга в рассказе о моем родном Борисоглебском монастыре и мечтал, что он подружится с о.Иоанном и Берсеневка наконец-то породнится с Борисоглебом, но этого, я почувствовал, не произошло... Видимо, всему свой черед, и не мне, грешному мирянину, понять его. Хотя уже весной 1999 года, с неделю назад, о.Кирилл ни с того ни с сего вдруг спросил меня: “Сергий, как песик поживает?” И я понял — батюшка помнит нашу поездку в Борисоглеб и, может быть, дай-то Бог, уже подумывает о новой...
Март-апрель 1999 г.
Петр Звягин ЧУДО О РАДУГЕ
В воскресенье 23 мая — день рождения и одновременно день мученической смерти воина Евгения Родионова, юноши, отдавшего в наше время жизнь за Христа. Этот день выдался ясным, теплым и тихим... У большого креста, поставленного на средства, собранные народом, собирались паломники.
Для москвичей путь был нелегким. Но, однако, рейсовый автобус от Подольска был заполнен богомольцами. Женщины в белых платочках, мужчины с букетами цветов в руках, дети, чисто, по-праздничному одетые. Все вышли на одной остановке. Детки, объединившись в одну пеструю стайку, кинулись в луга, и пока двигались христиане по дороге к деревне Курилово, успели набрать по букету первых полевых желтых цветов.
Кто-то сказал:
— Для Евгения не найти ничего лучше этих русских цветов.
Храм в деревне ветхий, заросший, с обломившейся колокольней. Как будто прошел здесь когда-то смерч — так выглядит этот храм. На пригорке — кладбище со старыми воротами. У ворот — две красные хоругви. На них лики: грозный — Спасителя и скорбный — Богоматери... Встречают прихожан московского Храма Николы в Пыжах, подольских богомольцев, а также суровых, простых, не старых еще людей, съехавшихся из соседних деревень.
Приехавшие заходили в храм — ставили свечки у икон, но не возжигали, писали поминальные записки. У самой могилы, усыпанной цветами, уставленной свечами, толпился люд. Православные прикладывали нательные крестики к большому благодатному кресту Евгения.
Началась панихида. Хор пел "Со святыми упокой..." в тишине. Только птицы щебетали да мычали вдали коровы. Ветер не задувал, но колебал пламя тонких церковных свечек.
Под конец службы пошел теплый солнечный дождь, стал кропить всех с неба теплой влагой. Народ возрадовался, закрестился на небо.
Перед тем, сказывали, два часа над холмом с церковью и кладбищем стояла полная радуга. Люди дивились: "Туч нет, а радуга есть".
Петр ЗВЯГИН
Мы уверены, Лада калина седан 8 - это первый шаг на пути к успеху.
ЭТО - ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕРРОР! (В защиту лидера Народной национальной партии, главного редактора газеты “Я — русский”, известного кинорежиссера А.К.ИВАНОВА)
Мы, группа деятелей российского киноискусства, крайне озабочены судьбой нашего коллеги — кинорежиссера, члена правления Гильдии кинорежиссеров Александра Кузьмича Иванова.
15 февраля 1999 года А.К.Иванов по решению судьи Е.В.Сташиной (Тверской межмуниципальный суд г.Москвы) был заключен под стражу в Бутырскую тюрьму. И вот уже три месяца А.К.Иванов — немолодой человек, интеллигент, талантливый художник — томится в общей камере, переполненной уголовниками, и только за то, что публично сказал несколько резких, эмоциональных слов, продиктованных болью за катастрофическое состояние России и русского народа. Такая мера пресечения в отношении лидера официально зарегистрированной политической партии, законопослушного гражданина, ни разу не уклонившегося от явки в суд, представляется нам беспрецедентной. Трудно не предположить, что за всем этим скрывается темная воля высокопоставленных политических заказчиков.
Особенно вопиющим арест А.К.Иванова выглядит на фоне дела Б.Березовского. Стоило г-ну Березовскому поднять шумиху в средствах массовой информации, как постановление о его аресте было отменено. Более того, в отношении этой сомнительной личности отменена даже подписка о невыезде! Еще пример: недавно уличенный в коррупции некий функционер Государственной думы заключен в комфортабельную Лефортовскую тюрьму. А Александр Кузьмич Иванов, бескорыстнейший человек, политик, брошен в жуткие казематы Бутырки только за то, что воспользовался конституционным правом на свободу слова и убеждений. Похоже, российские правоохранительные органы руководствуются принципом двойных стандартов.