Для того, чтобы противостоять терроризму, общества и государства должны стать более мобилизованными и психологически, и организационно. В этом отношении государства, которые живут под террористическим прессингом постоянно — такие, как Израиль, — могут быть хорошим примером не только для европейцев, но и для нас, поскольку уровень террористической угрозы в России остаётся достаточно высоким.
То есть, первое — это психологическая и организационная готовность. Теракты такого типа, как в Ницце, очень сложно предотвращать через агентурную работу. Потому что такие атаки совершают относительно небольшие и непрофессиональные ячейки, индоктринированные группы или одиночки. Тем не менее ущерб от значительной части таких терактов может быть минимизирован за счёт мер безопасности общего характера, которых, в данном случае, явно не хватало.
Говоря о выводах на перспективу, надо понимать, что терроризм существует как симптом, как острое проявление социальной болезни. Сама болезнь связана с экспансией исламизма как радикальной идеологии, захватывающей умы, ставящей амбициозные цели, отвечающей на запросы поколений мусульманской, а иногда и европейской молодёжи, которая переходит в ислам. Противодействие именно этому вызову, а не только его террористическим проявлениям, должно стать абсолютным приоритетом в политике безопасности.
Французы, судя по всему, приняв серьёзные меры безопасности на чемпионате Европы по футболу, который, вопреки многим прогнозам, прошёл относительно спокойно, расслабились.
Что же касается угрозы стратегической, то здесь, на мой взгляд, следует учесть два серьёзных фактора. Фактор первый — это люди, которые возвращаются из Ирака, Сирии и снова начинают подрывную, вербовочную, активистскую деятельность. Их поток — не пресечён, государства не дали на него эффективного ответа. Например, в России эти люди получают два-четыре года тюрьмы, которые проводят в активной вербовочной работе в рамках тюремных джамаатов и выходят оттуда окрепшими бойцами с расширенными связями.
Фактор второй — продолжающийся "миграционный кризис". В случае с Европой — это, в основном, Северная Африка и Ближний Восток. В случае с Россией — это, в основном, Средняя Азия. Тут важна не террористическая угроза сегодня, но угрозы завтрашнего и послезавтрашнего дня. Это — "резервная армия" джихадизма, которая будет, по мере инклюзии в странах пребывания, формировать там своего рода параллельный социум, разворачивать борьбу за реализацию исламистского политического проекта. Разумеется, этой борьбой будет одержимо относительно небольшое количество мигрантов и их потомков, но это меньшинство будет пользоваться поддержкой всей уммы, а потому последствия его активности будут ощутимы и значительны.
Европа же пока не хочет просыпаться от розового фукуямовского сна "конца истории", где она чувствует себя раем комфорта и безопасности, куда стремится весь остальной мир. Несмотря на все те жёсткие вызовы, с которыми уже не первый год сталкиваются страны западного мира, европейский истеблишмент и значительная часть интеллигенции по-прежнему пребывают в иллюзиях о постистории и обезболенном комфортном существовании. Но однажды им всё-таки придётся проснуться — в весьма жёсткой и даже жестокой реальности.
Угроза с моря
Угроза с моря
Юрий Тавровский
Политика Китай
Международный трибунал, созданный при посредничестве Постоянной палаты третейского суда в Гааге по иску правительства Филиппин, 12 июля постановил, что КНР "не имеет исторического права" на спорные территории в Южно-Китайском море…
Этому территориальному спору — уже много веков, поскольку эти места всегда использовались для отдыха моряков. Здесь проходил знаменитый морской Шёлковый путь. Но это глубокая история, когда Китай был мощным государством, чьи корабли господствовали в южных морях Мирового океана. С середины XVIII века наступил период ослабления Китая, который длился до разгрома японцев во Второй мировой и до победы коммунистов в гражданской войне.
Еще в 1948 году, то есть до победы коммунистов в гражданской войне и провозглашения КНР, гоминьдановское правительство провело на карте Южно-Китайского моря так называемую "девятипунктирную линию", которой были обозначены желаемые границы Китая на этом направлении. Но всерьёз о них вспомнили только после 2009 года, когда в Вашингтоне обеспокоились экономическим возвышением Китая и возможностью его "конвертации" в военно-политическую плоскость. Тогда Обамой была провозглашена стратегия сдерживания Пекина под названием "Поворота к Азии", американцы стали перебрасывать свои военные корабли и самолёты в этот район, разжигать территориальные споры с КНР. Одним из традиционных ещё со времён американо-испанской войны 1908 года союзников США в Юго-Восточной Азии являются Филиппины. Это государство в 2013 году подало свою заявку в арбитраж, которая, как все и ожидали, после долгой процедуры рассмотрения была удовлетворена. Де-факто всем участникам спора, а не только Китаю или Филиппинам, что-то да принадлежало: Тайвань контролирует один большой остров, Филиппины — несколько мелких островов, есть острова у Вьетнама, Малайзии. Пока Китай был слаб, эти острова занимали все, кому не лень, даже Кувейт.