Большевистский Октябрь был слишком буржуазным, хотя и выступал под антикапиталистическими лозунгами. В конечном итоге, он завершился созданием госкапиталистического СССР, в котором роль коллективного капиталиста выполняла бюрократия. Этому Октябрю противостоял Октябрь народнический — левоэсеровский, эсеровско-максималистский и анархистский. При этом оба Октября были едины против праволиберального Февраля (кадетско-белогвардейского) и Февраля леволиберального (меньшевики, правые эсеры). То есть существовал, если так можно выразиться, как бы объединённый Октябрь, внутри которого боролись две тенденции — государственно-капиталистическая (полусоциалистическая) и народно-социалистическая (общинная). Последняя была ближе к народной стихии, но у неё был и свой огромный минус — недооценка значения государственно-политических механизмов.
По сути, данные тенденции выражали два мощных начала русской жизни — государственное и общинное. Эти два начала и переплетаются друг с другом, и противостоят друг другу, причём порой очень сложно отличить, где кончается одно и начинается другое. Победило начало государственное, что было обусловлено реалиями воюющей (с 1914 года) страны: война требует сильного государства.
Общинное начало было жёстко включено в государственную ткань, оказав на неё определённое влияние. Оно, в частности, выразилось в феномене бюрократического патернализма, который искренне заботится о людях, конечно, понимая эту заботу по-своему. Это существенно отличается от бюрократизма, рассматривающего всё внешнее лишь как объект рационализации и оптимизации. Тем не менее данный патернализм сочетался с госкапитализмом, что и вылилось в установление классического капитализма с сильными элементами бюрократического полукапитализма (или полусоциализма).
Государственное начало в России всегда более западническое, не случайно государство так жёстко проводило различные вестернизации. Это обусловлено тем, что государство всегда теснее общается с другими государствами, нежели народ. А русское государство теснейшим образом (в том числе и в военном плане) общалось с государствами Запада, часто превосходившими его в технико-экономическом плане. Отсюда и "облучённость" многими западными смыслами.
Большевики, как и большинство русских идейно-политических "функционеров" ("активистов"), были западниками, но их радикализм побуждал жёстко критиковать классический капитализм и обращаться к западным же его критикам. Они взяли на вооружение экономический этатизм Маркса, в результате чего ими был построен западнический, во многом, госкапитализм, в то же время сильно отличающийся от классической западной модели. Здесь западничество и совпадало с Западом, и одновременно отталкивалось от него. Сам этатизм большевиков побуждал их внедрять в России западные технологии, рационализированные и упрощённые. Так ими насаждалась сугубо западная партийность, но в формате однопартийности.
Усилению "красного этатизма" способствовала мощь русской государственной традиции. Сама же она "парадоксальным" образом и западническая, и анти(не)западническая, ибо русское государство незападное по сути, но теснейшим образом взаимодействует с Западом. И это придаёт всему русскому историческому процессу мощную специфику, требующую тщательного исследования. Перед нами некий метаполитический Янус, пронизанный разными уровнями, смыслами и тенденциями.
![CDATA[ (function(d,s){ var o=d.createElement(s); o.async=true; o.type="text/javascript"; o.charset="utf-8";CDATA[ (function(d,s){ var o=d.createElement(s); o.async=true; o.type="text/javascript"; o.charset="utf-8"; if (location.protocol == "https:") { o.src="https://js-goods.redtram.com/ticker_15549.js"; } else { o.src="http://js.grt02.com/ticker_15549.js"; } var x=d.getElementsByTagName(s)[0]; x.parentNode.insertBefore(o,x); })(document,"script"); ]]
Молчание Вселенной
Молчание Вселенной
Алексей Анпилогов
20 июля 2017 0
всемирное тяготение Стругацких
В нашей с вами галактике Млечный Путь — более двухсот миллиардов звёзд. Это количество в двадцать пять раз превосходит число людей на планете Земля — практически каждому из нас можно было бы назвать в свою честь по одному светилу в нашей галактике, и ещё бы осталось и детям, и даже правнукам.
Однако… хочется верить, что где-то далеко на противоположной окраине Млечного Пути (а может быть — и на расстоянии "каких-то жалких" десяти световых лет) рядом с нами существует совсем иная разумная жизнь, которая уже придумала свои уникальные имена и собственному светилу, да и нашему Солнцу, если увидела его в мощный телескоп.
Но — галактика молчит, пока не давая нам никаких свидетельств того, что на другом краю громадного "ничто" между звёздами в нашу сторону смотрит иная разумная жизнь. Этот парадокс, названный в честь своего первооткрывателя "парадоксом Энрико Ферми", так и не получил пока что внятного и окончательного ответа — "молчание Вселенной" остаётся одной из самых непонятных и волнующих загадок нашего мироздания.