Можно даже интерпретировать этот факт как попытку запретить утопическую советскую фантастику. Конечно, сложно это однозначно доказать, но по этому эпизоду можно вполне предположить, что существовал некий умысел сознательного лишения общества образа светлого будущего — без такого образа гораздо проще трансформировать политическое сознание, чем и занялись через двадцать лет после 1966 года…
"ЗАВТРА". Но уже в 60-е годы было понятно, что в экономическом плане, в идеологическом Советский Союз начинает проигрывать. Было ясно, что без мечты, которая возникла после запуска спутника, полёта Гагарина, невозможно было победить капитализм.
Юлия ЧЕРНЯХОВСКАЯ. Мне кажется, тут всё сложнее. Существуют опросы, проводившиеся в 1960-е годы, которые показывали, что наибольший общественный накал существовал на первой волне веры в космос, гордости за первый спутник, веры в Гагарина. Дальнейшие полёты уже производили меньший эффект. Не знаю, насколько правомерно это сравнение, но любой наркотик со временем действует слабее.
От постоянного использования единственного образа космоса общество, возможно, начало уставать — и появились иные запросы. Например, неожиданно к концу 60-х годов возник образ русской народности. И уже в 70-е годы получается, что коммунистическая утопия и темы творчества Стругацких, как и их образ будущего, выходят из мейнстрима. Да и вообще советская фантастика начинает переживать кризис — тотальный бум публикаций фантастики в начале 60-х резко пошёл на спад в 70-е годы. И это был не запрет сверху — произошла переориентация общественного интереса, возник запрос на стагнацию и консерватизм. В целом — это естественный процесс, в любом обществе после прорыва в будущее возникает желание закрепить полученные результаты.
"ЗАВТРА". А как изменились Стругацкие? Они же не ушли с арены? Есть "Миллиард лет до конца света" — это уже не "Путь на Амальтею", по сути это где-то противоположные произведения. В ранней повести мы видим устремлённую в будущее, как стрела, единую коммунистическую общность, а в поздней работе авторов наблюдаем какие-то метания, динамику мелких и личных сюжетов, но в которой тоже неожиданно поднимаются столь же насущные и философские вопросы.
Юлия ЧЕРНЯХОВСКАЯ. Мне кажется, что братья где-то в 70-е годы уже ушли в метафизику в духе Тарковского — это было тогда в моде. Однако надо иметь в виду, что в первых произведениях основным "ведущим" в творческом тандеме был Аркадий Стругацкий, старший брат. А в 70-е годы на передний план выходит Борис. И хотя часто говорят о том, что братьев невозможно разделять, но по переписке, по тому, какие статьи кто из них оставил, в общем-то, можно реконструировать, что братья были с очень разными жизненными взглядами. Борис был классическим "шестидесятником", а вот Аркадия я бы назвала тем термином, который пока что не в ходу, но который очень хорошо его характеризует. Аркадий — это "пятидесятник", человек, сформировавшийся при Сталине, но после победы в войне. Интересно, что современные исследователи часто сводят описание этого поколения к тому, что они ничего не понимали, ничего не знали, выставляя их какими-то марионетками и "жертвами режима". А ведь это совершенно не так. Например, Аркадий — очень показательный представитель "пятидесятников": он был кадровым военным на первом этапе своей жизни. В армии он служил до 1954 года, ровно до тех пор, пока был Сталин. А потом внезапно заявил: нечего делать здесь, в армии — и стал проситься в отставку. А служил он в Сибири, в непосредственном соседстве с лагерем политзаключённых. И в своих письмах он отзывался о политзаключённых вполне конкретно, что "это сволочь, которую стрелять надо". И никак нельзя сказать, что Аркадий не знал, что там происходит. Он абсолютно осознанно поддерживал существовавшую общественную позицию, советский строй со всеми его проявлениями. На смерть Сталина Аркадий отправил Борису письмо, в котором пишет: "Горе нам, горе, умер Сталин, но не падать духом. Дорога вперёд продолжается". Невозможно, конечно, сказать, насколько это было искренне — некоторые группы исследователей утверждают, что письма читались, что Аркадий якобы не мог даже в письме написать свои настоящие мысли. Но мне кажется, что это уже некая абсолютно конспиративная теория.
"ЗАВТРА". А насколько до нас дошёл архив переписки братьев между собой? Можно ли по письмам понять суть их взаимодействия, совместного творчества, споров и конфликтов?