Вообще концы с концами тут не вяжутся. Если социализм — путь к смерти (и капитализм — тоже, это “два пути к одному обрыву”), то в чем же для России путь к жизни? Ведь выбор, помимо капитализма и социализма, невелик: первобытный строй, рабовладельческий, феодализм. Что из этого набора нам предлагается? Ведь что-то же имеется в виду! Нельзя же жить абстрактно, совсем вне общественного строя.
Советский проект, взятый в его главных чертах, был продолжением самобытного пути России в новых, резко усложнившихся для нее условиях ХХ века. Главная задача Запада и его подручных — сломать именно этот путь России, а вовсе не такие его оболочки, как социальный строй или идеологию. Поэтому разрушение образа советского строя абсолютно необходимо для победы над Россией. И.Р.Шафаревич “целит в коммунизм, а стреляет в советский строй”. Это — главное.
При этом И.Р.Шафаревич игнорирует то, что известно о советском строе и из науки, и из опыта. Питирим Сорокин, продолжавший линию Н.Данилевского, писал в 1944 г.: “Россия конструктивной фазы революции представляет собой увековечение жизненно важных тенденций дореволюционной России”. Именно жизненно важных, а не второстепенных — это мы видим, когда как раз эти тенденции и прерваны реформой.
И.Р.Шафаревич пишет совершенно противоположное: “Революция, гражданская война, коллективизация, раскулачивание, раскрестьянивание не дали реализоваться тому собственному пути, который вырабатывался Россией. Сейчас происходит лишь юридическое оформление этой потери независимости”. То есть Россия потеряла независимость при Сталине, а Горбачев и Ельцин — лишь писари, оформившие акт.
Зачем нам говорят сегодня о благодатном развитии России в начале века, якобы прерванном революцией? Ведь это неправда. Да, развивалась та самая “дополняющая Запад” промышленность, почти целиком принадлежащая иностранному капиталу, за развитие которой сегодня ратует Чубайс. Вот каково было положение к 1910 году.
В металлургии банки владели 88% акций, 67% из этой доли принадлежало парижскому консорциуму из трех банков, на все банки с участием (только участием) русского капитала — 18%. В паровозостроении 100% акций у двух банковских групп — парижской и немецкой. Судостроение — 96% в руках банков, 77% — у парижских. В нефтяной промышленности 80% капитала у групп “Ойл”, “Шелл” и “Нобель”, у них 60% всей добычи нефти и 3/ 4 торговли.
Далее захват российской промышленности и торговли не ослабевал, а усиливался. В 1912 г. у иностранцев было 70% добычи угля в Донбассе, 90% добычи всей платины, 90% акций электрических и электротехнических предприятий, все трамвайные компании и т.д. При сумме государственных доходов России в 1906 г. 2,03 млрд.руб. государственный долг составил 7,68 млрд., из них 3/4 — внешний долг. Дефицит госбюджета составлял почти 1/4 доходов и покрывался займом. По данным академика Тарханова (1906 г.), русские крестьяне в среднем потребляли пищевых продуктов на 20,44 руб. в год, а английские — на 101,25 руб. В чем же здесь усматривает И.Р.Шафаревич “собственный путь России”, который не следовало прерывать?
И.Р.Шафаревич видит сегодня выход из кризиса в “национальном единении”, и надо понимать, что оно существовало в России, пока “она шла по собственному пути” — без марксизма. Это неправда. Господствующие классы относились к трудящимся России с жестокостью — все более и более подлой и оскорбительной. Об этической стороне этой жестокости стоит поговорить отдельно, а вот сухой факт. В 1911 г. Россию поразил жестокий голод. Однако за рубеж вывезли 8,7 млн. тонн хлеба — более половины (53,4%) всего товарного хлеба. Какое же здесь “единение” — наживаться на вывозе хлеба в голодный год?
Был и в советское время голод — в 1932 — 1933 гг. В годы перестройки шипели, будто он был вызван резким увеличением экспорта зерна для покупки промышленного оборудования. Это неправда. В 1932 г. экспорт был резко сокращен — с 5,2 млн. тонн в 1931 г. до 1,8 млн. тонн (сравните с 1911 г.). В конце 1934 г. экспорт вообще был прекращен. Не были чрезмерными и государственные заготовки — менее трети урожая. Голод 1933 г. был вызван общей катастрофой коллективизации. А голод 1911 г. был при экономическом процветании. Это — принципиальная разница.
Говоря о “нерусскости” советского строя, И.Р.Шафаревич поминает эксцессы и групповые схватки. Но есть же фундаментальный показатель состояния народа — продолжительность жизни. Это — обобщенный показатель, отражающий положение той или иной этнической общности людей (условия труда, питания, быта, здравоохранения).
Такие данные (по материалам переписи 1897 г.) имеются. В европейской части России ожидаемая при рождении продолжительность жизни была у русских мужчин 27,5 года. А у латышей — 43,1, у молдаван — 40,5. Такова была жизнь русских при православном царе и полной “русскости” его режима — в самое процветающее время, без марксизма и революций.
Так пусть наши патриоты-антисоветчики наконец-то честно и громко признают, что именно советский строй (и только он!) резко сократил этносоциальное неравенство русских. В 1988-1989 гг. ожидаемая продолжительность жизни была у русских мужчин 64,6 года, а у латышей — 65,9, у молдаван — 65,1. Почти сравнялась. Так что русские рано умирали при царе и при Ельцине, а жили долго только при советском строе. И это перевешивает все шпильки, которые втыкает в спину коммунистам И.Р.Шафаревич.
Почему русские сдали советский строй — особая тема. А.Зиновьев считает, что оказались не на высоте задачи (“не по Сеньке шапка”). Я так не думаю. Сложилось слишком много антисоветских сил и интересов, они использовали ряд очень уязвимых точек советского строя. Наши искренние марксисты (а не марксизм) в этом виноваты, как виноваты обойденные с тыла солдаты. Эту тему И.Р.Шафаревич не трогает, и мы не будем.
Но все прекрасно помнят (и это замалчивает И.Р.Шафаревич), что краткий исторический период максимально полного национального единения был как раз советский период! И экзаменом были не слова, а тяжелейшая война (а до этого — невиданная индустриализация). Такое единение было возможно только при соответствии жизнеустройства и идеологии чаяниям и интересам народа. А это для России и есть максимальная “русскость”. Становился строй все менее советским — все меньше получал поддержки. Этим и был вызван крах 1991 года.
В ЭТОЙ ПОСЛЕДНЕЙ СТАТЬЕ хорошо высветились методические особенности рассуждений И.Р.Шафаревича. Первая — он преданно следует официальной идеологической советской мифологии. Можно бы сказать “антисоветской”, но это близнецы-братья. Мифы одни и те же, только в одном случае со знаком “плюс”, а в другом — “минус”. Согласно картине, нарисованной И.Р.Шафаревичем, советский строй творился, исходя из догм марксизма в кабинетах Смольного и Кремля. Это далеко от истины.
История Советской России началась в крестьянской революции 1905-07 гг., без участия коммунистов, а тем более теории марксизма. Тогда возникло множество крестьянских республик, и сельские сходы создавали то, что потом получило имя “Советы”. Все стратегические решения принимались большевиками под давлением чрезвычайных обстоятельств и под давлением снизу. И каждый раз отход от догм марксизма давался с боем и приводил к очередному расколу и антисоветизму отколовшихся. Большевики более чутко, чем другие партии, относились к давлению масс, но и они сопротивлялись национализации и земли, и предприятий.