Так все это и началось.
"…Федеральная власть была абсолютно не заинтересована в решительных и эффективных действиях по стабилизации ситуации в одном из наиболее взрывоопасных регионов России. Слова экс-премьера Сергея Степашина о том, что чеченская ситуация 1994—1996 годов больше не повторится, не соответствуют действительности и являются лишь благими пожеланиями частного лица". (Комментарий БиБи Си)
Рассказывает подполковник Валерий Черников:
Самыми тяжелыми были первые двое суток. Во-первых, неразбериха дикая. Никто ничего не знает. Слухи один хуже другого. Настроение от панического до истерично-героического. Конечно, был страх. Особенно мы опасались, что усиленно нагнетаемые чеченской пропагандой слухи о "полной поддержке исламской революции" местным населением и МВД окажутся правдой. Случись такое, и нам, конечно, было бы больше нечего здесь делать. К счастью, народ здесь оказался по большинству своему трезвомыслящим. Жизнь здесь не сахар, но по сравнению с ичкерийским адом — рай. Пенсии, пособия, свет, пусть клановородовая, но законная власть. За чечиками пошли только те, кто рассчитывал на их штыках подняться и разбогатеть. Реально нигде их хлебом-солью не встретили. Мы профильтровали жителей бежавших из захваченных сел. Рассказы примерно одинаковые: Спали. Под утро стрельба. Чеченцы напали на отделение милиции (блокпост). Захватили. Утром всех собирали и объявили, что "освободили из-под русского гнета". Далее — где как. Где глотки резали воевавшим против них милиционерам, где солдат пленных расстреливали, где "миловали" тех, кто без боя сдался. Обычно человек семь-восемь с села тут же сами зеленые повязки цепляли и с оружием гордо расхаживали. Десятка полтора-два просто обьявляли мобилизованными. Выдавали им автоматы и назначали "амира" из пришлых боевиков с правом казнить и награждать. А потом все трудоспособное население отправляли рыть окопы и блиндажи…
Но это мы потом узнали. А в первые часы бардак был конкретный. То приходит сообщение, что больше ста пограничных сел взято, то докладывают, что боевики пошли пробивать коридор на Карамахи, то вообще докладывают, что колонны идут на Махачкалу. На стороне боевиков была полная инициатива. В общем, начало у нас как всегда было "за упокой"…
Что спасло ситуацию? Наверное, все же то, что войну ждали. Пусть и готовились к ней кое-как, но ждали. "На всякий случай" готовили планы отражения нападений "крупных" банд, рыли дополнительные блиндажи и линии окопов, буквально по капле наращивали боекомплекты и запасы ГСМ. На свой страх и риск разведывали прилегающие к блокпостам и заставам территории, определяли наиболее опасные, с точки зрения прорыва, места. Выставляли "не законные" минные засады. Да и попривыкли здесь за эти месяцы к напряжению "горячей" границы. К обстрелам и нападениям. Поэтому когда началось чеченское вторжение, то большинство частей, гарнизонов и блокпостов стали крепостями. А штурмовать крепости боевики не привыкли.
Для многих полной неожиданностью стало и массовое сопротивление дагестанцев. Боевики в первые часы могли взять не двадцать сел, а на порядок больше, если бы на подходах ко многим из них их не встретили огнем ополченцы. Сегодня о них по-разному говорят. Не простое отношение и к раздаче оружия местному населению, но мой опыт этих двух недель позволяет сделать некоторые выводы. Стойко, пусть и не очень умело воюют местные ополченцы. Они костяк народного сопротивления. Дагестанец, когда он защищает свой дом, свой род - отчаянный храбрец и честный воин. Но за пределами своих родовых земель эти качества ослабляются. "Приезжие" ополченцы, приехавшие сюда из других районов, больше петушатся, менее дисциплинированны и куда более робки, чем местные. Таков менталитет кавказцев, и с ним надо считаться.
Дагестанское руководство сейчас требует для своих ополченцев тяжелое вооружение, но думается, что делать этого не стоит. Лучше включать дагестанское ополчение в состав сводных боевых групп, где есть и армейцы и “эмвэдэшники”. Собственно, так оно сейчас и есть. Такая форма вполне зарекомендовала себя.
Говоря о наших войсках, позволю себе несколько наблюдений. У частей, расквартированных здесь, за эти месяцы сформировалась своеобразная "крепостная" психология — установка на оборонительный характер ведения боевых действий. Робость перед маневренной войной, использованием тактики проведения специальных операций, боевыми действиями ночью. Поэтому в первые дни было непросто организовывать наступления этими частями. Преодолеть "крепостную" психологию этих частей не удалось до сих пор. Впрочем, этот недостаток несколько компенсируется их стойкостью и привычкой жить под огнем, адаптацией к опасности. Куда более раскрепощено и инициативно действуют прибывающие сюда части спецназа, ВДВ и подразделения усиления из России. Особенно части воспряли духом, когда были резко усилены тяжелой артиллерией и фронтовой авиацией, чьи удары особенно чувствительны для боевиков.