Если тактическая задача боевиков действительно заключалась в том, чтобы затянуть в круговерть по-
зиционных боев в горах Дагестана значительную часть боеспособных российских войск на Северном Кавказе — то они ее полностью выполнили. Многих экспертов смущает, то, что боевики пока никак не пытались перекрыть пути подвоза войск в Дагестан, например, организуя диверсии на железной дороге. Возможно, дело в том, что эта республика не является главным объектом агрессии чеченских бандформирований, а бои на ее территории — лишь отвлекающий маневр. В таком случае главный удар будет нанесен в другом месте, и федеральные войска окажутся в крайне тяжелом положении.
Особенно опасное положение сложилось сейчас на осетино-ингушской границе, где также отмечена резко возросшая активность незаконных вооруженных формирований. Известно, что в самой Ингушетии негласно патронируемые президентом Аушевым ваххабитские боевики приобретают все больше сторонников и окончательно перетянули на свою сторону крупную суффийскую общину "ортхоевцев". Если объединенные чечено-ингушские формирования (наконец-то, один из насильственно созданных понятийных гибридов советской эпохи становится реальностью) ударят по Осетии, пламя общекавказского пожара взовьется так высоко, что станет более чем реальной угрозой существованию всей России, как геополитического целого.
Александр Бородай
(обратно)
Александр Лысков ВОЛГА ВПАДАЕТ В РОССИЮ (Часть первая)
ЭКСПЕДИЦИЯ СПАСАТЕЛЕЙ космической станции «Мир» стартовала с космодрома центральной площади подмосковного Королева на пятидесятиместном автобусе в режиме горизонтального полета. Поехали по городам убеждать народ в бесценности орбитальной машины и добывать деньги на полеты к ней.
Тринадцать лет назад ее выталкивали на орбиту усилиями сотен тысяч совтружеников. Нынче полста русских людей взялись удержать ее там. Казалось, и шансы на успех этого экзотического рейда распределялись так же: 50 к 100000,— и равнялись пяти сотым процента. Необходимо было добыть миллионы долларов в пределах средней Волги, где пролегал маршрут энтузиастов: в Нижнем, Казани, Оренбурге, Самаре, Саратове, Воронеже, Тольятти, Набережных Челнах.
Попавшие в экспедицию рационалисты так прямо и думали: бесполезно! Надеялись только за чужой счет прокатиться по Руси, согласно известному принципу «не догоню, так хоть согреюсь». Многие из них сошли с маршрута. А те, кто выдержал, не могли не убедиться в скрытой мощи нашей русской иррациональности. Самые ядовитые сухие технари-интеллигенты из поколения Чубайса финишировали через две недели в Королеве со сдвигом в мировоззрении в сторону «особенной стати» России. Сильно повлиял на их представления Николай Александрович Сорокин. Предприниматель, как он сам себя представлял на многочисленных митингах и пресс-конференциях.
В Сорокине все крупное: плечи, грудь под блескучим шелковистым пиджаком или под клетчатой мятой походной рубашкой. Крупные руки. Крупная, коротко стриженая голова. Только очки, вечно слезающие по носу,— маленькие, пьеробезуховские какие-то. Он их широким хватом ладони постоянно задвигает обратно на переносицу — одинаково, когда страдает от застенчивости и когда позволяет себе сердиться. Как все сердечные люди, он переменчив в настроениях, говорит отрывочно, заикаясь. Вот он предлагает поиграть в загадки.
— Минуточку! Минуточку!— и толкает ладонью воздух от себя.— Минуточку! А вот, как вы думаете, что может в сто раз увеличить силу человека?
Посыпались со всех сторон шуточки. Остряки кругом. И мелковат юмор, неудачен, отчего Сорокин как бы в отчаянии хватается за свой широкий лоб — поправляет очки, огорчается едва заметно. И вскинув руку вверх, лучезарно произносит:
— Стократ увеличивает силы человека вера в правоту своего дела!
Не ожидавшие такого искреннего пафоса теперь смущаются остряки-попутчики. Впрочем, ненадолго. Стали перешептываться, уже келейно шутить насчет того, что вернее всего сто тысяч долларов усилит человека в сто крат. И так далее.
Но Сорокин, высказав заветное, уже и не интересовался дальнейшей реакцией окружающих. Конечно, не 100, но 15 или 50 тысяч долларов (по разным сведениям) извлек Сорокин из своего бизнеса на поездку. Как человек, давно имеющий дело с такими суммами, он уже прошел стадию животного интереса к большим деньгам, притомился в черной, безрадостной работе по обеспечению прибылей. Деньги дали ему возможность избрать чудаковатое на первый взгляд поприще спасателя космической станции, народного добра. Мир собственного благополучия неизбежно становится тесен для таких пылких русских натур, как Николай Александрович Сорокин. Хочется, чтобы и другим стало хорошо. Да чего там стесняться — чтобы хорошо стало России. Чтобы она осталась великой космической державой.