В одном не ошиблась. В лице Павла Рыженко передо мной предстал атлет-богатырь, художник огромного апломба. "Я же не для всех пишу, далеко не для всех", - манифестировал сразу А потом мы заговорили. И речь, и манера в штыки встречать каждый вопрос, брутально, на него отвечая, мне в Рыженко дико нравилась. С какой-то силой Геркулеса переворачивал он нашу действительность с головы на ноги, его характеристики интеллигенции, "пятой колонны", провинции, как всё, до боли узнаваемое, вызывали во мне то улыбку, то искренний смех. Не интервью, а турнир на рапирах: вопрос - ответ со скоростью молнии. И только уже ближе к концу разговора появились вальяжность и та нерасторопность речи, где задумчивость оттенялась печалью. Павел Рыженко вспоминал родную Калугу, ледоход на Оке И будто бы не он, а уже я сама стояла на высоком берегу реки, мимо неслись с грохотом, наезжая одна на другую, льдины, похожие на айсберги Словно это я пьянела от цветов сирени в сквере перед отчим домом И с легким головокружением совершала путешествия вслед за воображением художника: античный Рим, средневековая Русь, Петербург Серебряного века. Подлинное искусство - всегда забвение.
Павел Рыженко "взорвал" 90-е. Представил дипломную работу - и институт живописи и ваяния Глазунова ахнул. В центре Москвы, посреди, "разлагающейся, как труп, советской кошмарины", - цитирую Павла Рыженко, - с бесконечными хоззонами, с изуродованными, заплеванными парками" - эпос. "Битва при Калке" Павла Рыженко и раньше называли лучшим учеником Глазунова. Теперь же вдруг очевидным стало: ученик может превзойти учителя. Павел Рыженко заявил о себе как о художнике милостью Божией. Последовали циклы работ "Исторические портреты", "Русь историческая", "Царская голгофа". Великолепие и аутентичность "миров" завораживали.
Павел Рыженко творил с одержимостью гения. Химией палитры, что каждую минуту под руками, сжег себе обоняние и уже не чувствовал запаха красок. Интенсивность работы не оставляла времени для салонов, тусовок, галерей Да и смешно сказать, что за галерея затеяла бы посреди 90-х "пиар" художника Павла Рыженко?! В моде - точнее, в кошельке олигархов - мейнстрим из Кулика-Бренера-Тер-Оганяна. Арткритики а-ля Екатерина Деготь стояли на посту, капитализируя рубку икон, онанизм на месте будущего Храма Христа Спасителя, бешенство человека-собаки..
Нет сомнений в том, что Павел Рыженко не знал себе цены, не отдавал отчета в своем даровании, не замечал вокруг происходящего. И он уединился. Не схиму в миру принял, но присягу дал. Присягу на верность царю Николаю II. И Русь, Россия и, может быть, сам Бог продолжали открывать ему "видения рая"
16 июля 2014 года, накануне дня памяти святых царственных страстотерпцев, Павел Рыженко ушел из жизни. Известие о смерти художника прозвучало как гром среди ясного неба.
И снова, и снова - не укладывается в уме чуждость, ненужность русского гения в современной России. Я затрудняюсь сейчас сказать даже: издан ли альбом Павла Рыженко? Можно ли приобрести такой в книжных магазинах? Но знаю твердо: студентов искусствоведческих отделений российских вузов учат по фолиантам из "акций" куликов.
Но если приехать в Троице-Сергиеву лавру, зайти в сувенирную лавку, то вас встретит Пересвет, мчащийся на коне среди высокой травы после единоборства с Челубеем.
Из вечности - в вечность
И вечная память Павлу Рыженко. Великому русскому художнику. Творцу зримых и незримых миров. Русских.
Власть. Обитель. Народ
Марина Алексинская
24 июля 2014 2
Общество
700 лет с Россией Сергий Радонежский
Симфония властей - православный идеал взаимоотношений между церковной и светской властью, в том заключающийся, что светская и церковные власти, по аналогии с Божественной и человеческой природой Христа, - "нераздельны и неслиянны". Торжества по случаю дня обретения мощей Сергия Радонежского и прославления 700-летия игумена Русской земли войдут в историю как знамение симфонии властей. Идеала взаимоотношений власти и народа в ограде Русской православной церкви. Ибо, если: власть в лице президента РФ Владимира Путина - в Успенском соборе Троице-Сергиевой лавры, и народ, что обступил Успенский собор и заполонил собой всю площадь от края и до края, все храмы Троице-Сергиевой лавры в соборной молитве - не симфония, то, что есть симфония тогда?