Меня и многих моих знакомых сначала шокировало, а потом перестало шокировать, что мы слышим от наших бывших сограждан по СССР из среднеазиатских республик, которые работают здесь таксистами, дворниками, строителями, продавцами и так далее. Когда их спрашиваешь, как же они и их семьи живут там, дома — в замечательном Таджикистане, в чудесном Узбекистане, в потрясающей Киргизии, — приходится слышать не просто рассказы о чудовищном бардаке, не о чудовищной социальной катастрофе, о возрождении там феодализма, по сути дела, в его худших качествах. Нет, всё чаще приходится слышать такую фразу: ну, ничего, скоро придут ОНИ (ИГИЛ, естественно, не называют, поскольку это запрещено в России) и наведут порядок. Такая вот "азиатская Украина" — там исламские террористы, как необандеровцы на "незалежной", воспринимаются уже как некое избавление, как некое освобождение, как некое восстановление справедливости, попранной нынешними властями. А надо сказать, что исламисты действительно идут под знамёнами социальной справедливости, и потому они не страшны для иранцев, где социальную справедливость, в общем-то, обеспечивают — причина иммунитета Ирана не только в сильном государстве, не только в разнице между суннитами и шиитами, но и в том, что иранское государство худо-бедно, но потребности людей в справедливости удовлетворяет. А вот для государств "олигархического" типа идеология запрещённого в России "Исламского государства" смертельна, потому что исламисты обращаются к Корану, выделяют все места, которые говорят там о социальной справедливости — между прочим, очень внятно и чётко говорят, — и обращаются к властям с такой формулировкой: "Почему же вы грабите людей — вопреки Корану? Почему же вы эксплуатируете таких же мусульман, как и вы, — ведь это прямо запрещено религиозными догмами? Вы извращаете религию, вы — неверные, вы — не мусульмане", — со всеми вытекающими отсюда экстремистскими последствиями. И вот, люди уже не где-нибудь в Северном Ираке или в Северной Сирии, а совсем рядом, в недавно ещё советской Средней Азии — обычные люди, светские люди, абсолютно социализированные, честные, трудолюбивые, старательные — начинают воспринимать исламских террористов как путь к избавлению от того социального ада, в который погрузилась их родина. И если кто-то думает, что у нас от этого есть иммунитет, что у нас всё в порядке в социальной сфере, что нам это не грозит, тот сильно в этом заблуждается. Когда с людьми разговариваешь и спрашиваешь их: "Хорошо, но ведь ОНИ же будут убивать, они же будут резать головы?" — в ответ слышишь примерно следующее: "Будут резать головы только тем, кто это давно заслужил". На самом деле, конечно, всё не так — в деле отрезания голов остановиться трудно, и головы резать будут всем подряд, но ведь людей уже довели до того, что даже головорезы воспринимаются ими как меньшее зло по сравнению с тамошними "демократами". Вы думаете, в Средней Азии нет своих чубайсов и ельциных? Ещё сколько! И если государство не наказывает преступников, то преступников должен наказывать кто-то другой. Есть, кстати говоря, прекрасная история оправдания присяжными так называемых "приморских партизан". И когда говоришь: "Придётся же с ними воевать!" — это воспринимается так: если хотите — воюйте, умирать-то будете вы и ваши дети, а наши дети в эту систему встроятся и будут в ней жить и процветать.
Но самое главное в этой истории заключается в том, что потребность в социальной справедливости — универсальна. И очень большая ошибка — думать, что она свойственна только русской культуре или русскому языку, что русский язык — такой страшный вирус, что как только вы на нём начинаете говорить, то сразу понимаете: деньги, конечно, необходимы, но их смысл — подтверждение справедливости того, что вы делаете, а как только вы начнёте говорить на каком-то другом языке, то этот мор с вас сразу спадёт, и вы сразу превратитесь в машинку по извлечению прибыли из окружающего мира. Так вот, ничего подобного. Потребность в справедливости есть базовая, фундаментальная потребность любого человека. Человек, чья потребность в справедливости попирается, не живёт или, как минимум, не размножается, что мы видим на примере Европы и, в меньшей степени, — на примере некоторых регионов США. Белые люди, которые забыли о справедливости, их социальные группы — вымирают. И если человек не имеет возможности реализовать свою справедливость, реализовать чувство справедливости, он согласится на что угодно: на большевиков, на рыночных демократов, на исламских террористов, на инопланетян. Казалось бы, хлеб есть, лепёшка есть, вода есть, переводы из России капают: жить можно. Плохонько, но можно. Но если при этом не удовлетворена потребность в справедливости, то оказывается, что материальные блага смысла не имеют — они просто продлевают агонию. И, чтобы эту агонию остановить, чтобы начать жить нормальной человеческой жизнью, человек оказывается согласен на всё.