За месяц до трагических событий Белосельцев начинает "искать себе подобных, не сломленных, не бросивших оружие в болото, не сорвавших погоны, не зарывших ордена". Он поочередно встречается со всеми вождями оппозиции, каждому предлагает свой опыт разведчика, говорит, что ради одоления смуты готов на всё: от создания службы безопасности до диверсии в стане врага. Но всякий раз его умения оказываются невостребованными.
На Белосельцева неожиданно выходит сослуживец по Афганистану, фронтовой друг Каретный и зовёт в свои ряды. Деятельность Каретного туманна, законспирирована. Каретный многолик: временами он типичное воплощение нового режима, временами — его ярый противник, мечтающий о свержении президента, временами — неведомая третья сила, умело управляющая политическим процессом. Каретный вхож и в Кремль, и в парламент, ему ведомы все намерения оппозиционеров; все события творимой здесь и сейчас истории он опережает на несколько шагов.
Каретный уверяет Белосельцева, что его "тайный орден" проводит "операцию по исправлению русской истории". Есть программа в несколько этапов, согласно которой уже устранён Андропов, запущена Перестройка, провален Путч, посажен в Кремль Ельцин. Теперь же предстоит следующий этап под названием "Крематорий".
На засекреченной тренировочной базе Каретный показывает Белосельцеву имитацию штурма Дома Советов. Кажется, что происходит сдвиг временных пластов: тело осталось в настоящем, а разум, заглянув в будущее, принёс ужасную весть о грядущей крови и смерти. Весть о том, что обугленный Дом Советов станет для всей страны тем самым Крематорием.
Каретный, являя своё могущество, искусителем возносит Белосельцева над миром, кладёт ему на ладонь великую страну и обещает власть над ней. Каретный делает Белосельцева двойным агентом, связующим звеном между ненавистной новой властью и разрозненными патриотами, "световодом, по которому в обе стороны пойдут потоки энергии". При этом любая информация, добытая у противника и доставленная своим, будет работать в интересах противника: дезинформировать, сеять панику и раздор, толкать на необдуманные действия.
Операция, которую должен осуществить Белосельцев, именуется "Инверсия" — обратный порядок жизни, подрыв былых смыслов, насильственный разворот времени, ломка хребта истории. Этой инверсией в экономике и политике уже занимаются президент и основные министры. На инверсию уже работает Останкинская башня, мучительным электродом вживлённая в сознание народа, подрывающая истину, разрушающая светлые образы, порочащая героев.
Белосельцев же надеется через своё внедрение в стан врага изучить его оргоружие, осуществить среди своих "конверсию" — сращение, созидание в противовес распаду и ломке, объединение патриотических сил. Только через конверсию возможно сшивание исторического полотна, продолжение великого русского времени.
Но для этого нужно осознать место 1993 года в истории. Враг всеми силами пытается вырезать его из времени, отсечь от прошлого и будущего, сделать безжизненным, увядшим отростком русской истории. Время, по замыслу врага, должно пройти мимо 1993 года. Белосельцев старается подключить осень русского сопротивления к метаистории, которая, сопрягая время и скорость, живёт в постоянном ускорении и преумножении энергий.
С осени 1993 года начинается новая, воскресшая Россия — Россия Золотая: "Три проекта, три грандиозных замысла осуществляются один за другим полтысячи лет на континенте "Россия". "Белый проект", создание великой империи, великого Белого Царства, Белого Храма. Он осуществился и рухнул в начале века, породив бессчётное множество отвратительных уродцев и карликов… Но тут же из праха поднялся "Красный проект", создано Красное Царство, Красный Храм. Карликов и уродцев вновь прогнали в подклеть, в преисподнюю, туда, где им надлежит обитать. Весь нынешний век, меняя мир, спасая его от мрака и мерзости, осуществлялся "Красный проект". Он рухнул на наших глазах, и вновь из подклети появились уродцы и карлики… Расползлись, расплодились во всех уголках России. Но ещё невидимый, необнаруженный, обозначился третий "Золотой проект". Из 1993 года Золотая Россия ещё не видна ни журналистам, ни министрам, ни экономистам, ни военным. Эту Россию вместе с Белосельцевым прозрели защитники Дома Советов, баррикадники, бойцы Добровольческого полка, казаки и офицеры запаса, ветераны Афганистана и Приднестровья, недрогнувшие депутаты.
Все они, подобно катакомбникам, во тьме и холоде приняли бой, смерть, боль. Кто-то перед штурмом был крещён водой, кто-то во время штурма — крещён огнем: "Мы пройдём через очищение, как сквозь небесный огонь, который спалит все накипи, все грехи! Мы выйдем из этого огня обновлённые в Духе, как из купели! Примем здесь святое крещение!". Кто-то с епитрахилью и иконой вышел примирить враждующих, не убоялся снайперской пули и, падая, не выпустил икону из рук — икону Золотой России.