В кадарской зоне опытные инструктора из Турции и арабских государств готовили диверсантов и террористов для борьбы с ненавистными русскими. В специальных цехах, оборудованных по последнему слову техники, ваххабиты производили свое оружие — минометы и даже тяжелые снайперские винтовки калибра 12,7 мм. Впрочем, оружие шло сюда и из-за рубежа — например, из недалекого Азербайджана. Часть его оседала в местных арсеналах, остальное отправлялось дальше на север — в Чечню.
Ваххабиты кадарской зоны занимались не только активной пропагандой своих взглядов в окрестных селах, но и усиленно готовились к оборонительной войне. Они вырыли многокилометровую сеть ходов сообщения, построили множество бетонированных бункеров, оборудовали десятки огневых точек. В пещерах на склонах горы Чабан они соорудили почти неприступные убежища, командные пункты, склады оружия и боеприпасов.
И то, к чему они так долго готовились, наконец случилось. Война пришла в кадарскую зону.
С КП открывается захватывающий красоты вид на аулы Кадар и Карамахи, начинающиеся прямо у подножия горы, и на окрестные горные хребты. Чабанмахи и Ванашимахи практически скрыты за рассекающим долину скалистым гребнем. Оттуда поднимаются столбы дыма, слышны глухие разрывы. Грохочет перестрелка и в относительно близких Карамахи. Тишина только на улицах сдавшегося в самом начале операции Кадара. Даже дома в Кадаре целы, только стекол нет — вылетели от близких разрывов. А Карамахи — живописная груда развалин, некоторые дома горят и, видимо, уже давно.
В нескольких шагах дагестанский милиционер и рослый с седыми висками вэвэшный генерал допрашивают одного из только что привезенных пленных. Потом его ведут под маскировочную сеть, и он надолго приникает к окулярам военной оптики, показывает рукой на лежащие внизу дома, что-то объясняет — наводит нашу артиллерию на расположение своих недавних соратников. По указанным боевиком целям тут же начинают бить стоящие слева 152-мм САУ "Акация" и расположенные справа от КП танки 242-го полка Минобороны.
"Сдал всех своих",— рассказывает один из штабных офицеров: "Показал, где у них раненые, где женщины. Самих боевиков не больше семидесяти человек осталось, и те бы уже сдались, но Хачилаев и Хайрулла за любые поползновения такого рода нещадно расстреливают".
Мы представляемся генералу О. (фамилию не называю, так как генерал опасался, что жена узнает, в какую командировку он угодил), и тот указывает места основных боев и расположение штурмующих ваххабитский анклав отрядов спецназа МВД. Вопрос о наших потерях заставляет его нахмуриться. "Потери немалые,— отвечает он.— Видите, чем стреляют,— и вынимает из просторного кармана бушлата здоровенный патрон для крупнокалиберной винтовки.— Вчера солдата из 22-й бригады таким сквозь толстенную кирпичную стену убили".
Однако в целом настроение у тех, кто находится на КП, приподнятое. После двух недель тяжелейших боев наступательные действия отрядов спецназа развиваются довольно успешно, а сопротивление боевиков резко ослабло. Все как один говорят о "переломе" ситуации. О том, что победа близка.
Конечно, дагестанские ваххабиты надеялись, что федеральные руководители и командиры будут вести себя так же, как в свое время в Чечне. Они рассчитывали, что их долгое и яростное сопротивление, а также серьезные потери федеральных войск заставят русских пойти на переговоры. И уж тогда у московских чиновников-миротворцев можно будет выторговать любые уступки да еще и многомиллионную "компенсацию" получить. Командиры ваххабитов не думали, что российские генералы, презрев "соображения гуманности", станут спокойно и открыто применять по населенным пунктам авиацию и артиллерию. Применять столько, сколько надо, чтобы по максимуму сберечь жизни русских солдат. Они крупно просчитались.
К сумеркам на КП появляется дочерна загорелый человек, в котором узнаем старинного, еще по Чечне, знакомого — командира одного из отрядов спецназа. Он озабочен — сегодня у него в отряде двое раненых, которых надо срочно доставить в Махачкалу.
НОЧЬ НА КП
Между десятью и одиннадцатью часами вечера вдруг стали часто бить самоходки. Под маскировочной сетью КП в тесноте сгрудились штабные офицеры. На дальней высоте — там, где самый центр аула Чабанмахи, ведет тяжелый бой 17-й отряд спецназа внутренних войск и дагестанский ОМОН. В темноте вспыхивают трассера и разрывы. Изредка почти безлесные горные хребты озаряются бледным светом мощных осветительных ракет.