Андрей Фефелов ТРАНСПОЛИЯ: ЭКСПОРТ БУДУЩЕГО
Третий Рим перегружен, перекошен и сотрясаем. Тревожно гудит, как перегретый котел, клокочет, как очнувшийся Везувий. Каждый миг грозит взрывом, смерчем, извержением. Пятнадцать миллионов встревоженных человеческих особей помещены в колоссальный инкубатор искусственной жизни — существуют вне природы, вне космоса, вне времени. Царят в этом городе дух наживы и дух неуверенности. Страх и похоть гоняют по кругу толпы существ, создают чудовищную воронку, куда каждый день втягиваются десятки тысяч молодых, опьяненных мегаполисом душ. Сиятельный град превратился в адский водоворот, в жуткий зев, в громадный магнит. Современная Москва, погрязшая в пробках и социальном сумраке, похожа не то на надувшегося всемирного бурундука, не то на немыслимого слона-канатоходца, упомянутого в сочинениях Светония. Страшно подумать, что будет, когда зверь оступится! Когда к невыносимым условиям обыденности добавятся обстоятельства чрезвычайные… В чем же выход?
Обратим внимание на стальной перст, указующий на восток. Устремим взор в глубь континента, к безбрежностям Большой России, к необъятиям великой Сибири, где таится в мерзлоте резервная история человечества. Туда ведет нас Великий Стальной Путь, иначе Транссиб — глобальная широтная коммуникация, напоминающая вселенское коромысло с подвешенными на него тяжелыми ведрами цивилизаций Востока и Запада.
На этом великом размахе пространств и расстояний находим опорную точку, середину, откуда видны Брест и Владивосток, Пекин и Лиссабон. Это глухая глушь, сердцевина материка, особая зона, в которой расцвел и продолжает цвести огненный и каменный цветок — молодой русский город Новосибирск.
Новосибирск — младенец, выпрыгнувший из раскаленной купели ХХ века. Горячие ветры великой войны в Европе долетели до Сибири, превратили крохотную станцию на Транссибе в крупный промышленный центр, а затем в запасную столицу советской державы. В яростные дни 1941 года, когда верховной волею тяжелая промышленность СССР обрела крылья, перепорхнув за Уральский хребет, и на зыбких брегах могучей Оби проросли сваи и фермы первых военных заводов, — в это же самое время первый камень лег в фундамент Новосибирского оперного театра. Когда здание было построено, над ним незримо витал величественный призрак Четвёртого Рима. Великолепнейшее строение, напоминающее грандиозную базилику, было завершено к концу войны, и в мае 1945 года наполнилось зрителями. Премьера: "Жизнь за царя"! Знаменитая опера Глинки, называемая тогда более скромно — "Иван Сусанин"…
Помпезный театр, словно мастодонт, возвысился над серыми крышами одноэтажных деревянных домиков. То было начало утопии, первый шаг в осуществлении генерального плана застройки Новосибирска. Глядя на пожелтевшие листы величественного проекта, на рисунки панорам, дворцов и арок, улавливаешь во всем столичный масштаб и размах. Неужто правдива легенда о замышлявшемся переносе столицы Советского Союза в Западную Сибирь?
Фрагменты столичности Новосибирска присутствуют не только в архитектуре, не только в его стратегическом положении относительно главных товарных потоков, но в высоком духе значительности и самодостаточности, живущем в умах людей. Со времен строительства Академгородка Новосибирск вошел в число главных интеллектуальных центров России.
Город, возникший на перекрестье факторов географических и политических, только начинает свой путь в истории. И его возникновение — не случайно.
Будущее таит загадку, но его прозревают писатели и художники, о нем догадываются интеллектуалы и футурологи — точно знают машинисты развития, кормчие и поводыри завтрашнего дня.
Неширокая полоса лесостепи, протянувшаяся от Карпат до пустыни Гоби, образует всемирный коридор, так называемую хорду Евразии. Созданный Богом колоссальный трубопровод пропускает через себя потоки племен и сгустки культур, питает великие анклавы. Именно внутри этого природного тоннеля происходили явления этнической турбулентности, начинались процессы глобальной миграции, зарождался особый тип восприятия, ковалось имперское сознание. Арии, скифы, гунны пронеслись в веках, будто сны Евразии, задавая масштаб мировой истории, формируя космическое, планетарное мышление.
Если Памир — это "космический Кремль", то коридор, по которому протянулся Транссиб, — это "континентальная Тверская", к которой примыкают множество улиц и переулков. Самые значительные из них — Европа, Индия, Иран и Китай…
Великая хорда — основа основ жизни Евразии, будущий структурный стержень переустройства мира.