Н.Л. Может быть, мои слова прозвучат как очевидные, но народ — это субъект истории. Некоторые периоды истории бывают персонифицированы, на первый план выходят лидеры или элиты, но на самом деле в основе любых преобразований находится народ, его воля, самосознание, способность к историческому творчеству. Потеряв волю к жизни, погрязнув в беззаботном гедонизме или, наоборот, будучи деморализованным ударами судьбы, народ может исчезнуть с исторической арены, потеряв свою государственность.
Но народ может и ускорить историю, дать ей стремительное развитие, достигая невероятных результатов в кратчайшие сроки. Российский народ — народ с огромным прошлым, с грандиозными достижениями за плечами. Эти достижения позволили нам выстоять в самые страшные периоды мировой истории, не проиграть, не сдаться, а одержать величайшие победы, к которым относится Победа 1945-го года. Порою отечественная история напоминала метаморфозы птицы Феникс, когда русская жизнь, наша государственность возрождались практически из небытия. И ключевую роль в эти периоды играли не только лидеры, выдвинутые на передний край, но сам дух народного бытия, позволивший сохранить искру национальной идентичности и вновь возжечь пламя нашей истории. Так было и на Куликовом поле, и в 1612 году, и во времена первой Отечественной войны 1812 года, и, конечно же, на крутых поворотах XX века.
А.П. Сегодня в высоколобых кругах нашей элиты нередко раздаются упрёки в адрес нашего народа. Русский народ называют инерционным, народом-рабом, народом, неспособным к преобразованию. Всё чаще слышатся возгласы о том, что модернизация невозможна при сегодняшнем русском народе.
Н.Л. Подобные заявления еще раз демонстрируют ту пропасть, которая сложилась между основной частью нашего общества и чиновно-олигархической верхушкой, любящей называть себя "элитой". "Элита" в отношении сегодняшнего правящего класса — это даже не лесть, это маскарад циничных и самовлюбленных персонажей. Разве сегодняшние "клоны" "Единой России" сравнятся в профессионализме, радении о судьбе Отечества с Горчаковым, Витте, Брусиловым, Косыгиным, Курчатовым? Или, может быть, аморальные завсегдатаи нашего телевидения и постыдных шоу в московских клубах мнят себя Пушкиным, Шаляпиным, Высоцким? Пропасть между сегодняшней подлинной Россией и присосавшейся к ней Россией Рублевского шоссе лежит не только в имущественном или правовом поле. Среди двух этих частей нашего общества возникла крайняя поляризация в области мировоззренческой, в области культуры и тех ценностей, которые исповедуют граждане. И те высокомерные заявления, которые мы слышим об инерционности народа, конечно, нужно воспринимать как стремление списать на народ собственную некомпетентность и несостоятельность, бессилие что-либо преобразовать в нашей жизни.
В российском обществе в целом и в российской политике в особенности сегодня, пожалуй, даже больше, чем в советское время, укрепился принцип работы "для галочки".
Вот типичная для сегодняшнего дня ситуация. Ты чиновник, тебе поручено какое-либо государственное дело, оно обеспечено ресурсами, санкцией высшего руководства. Казалось бы, работай, служи Отчизне. Но на практике получается так, что квалификация сегодняшней бюрократии позволяет ей решить лишь две задачи: освоить бюджет и покрасить ограду вдоль забора перед приездом начальства. А потом уже начинается поиск виновных. Целый год прошел с момента, когда президент провозгласил курс на модернизацию. А за окном — "конь не валялся". Кто виноват? Конечно же, "народец"!
А.П. То есть вы хотите сказать, что сегодняшнее российское чиновничество в принципе не способно решать задачу обновления и преобразования жизни в стране? Что оно и есть главный враг модернизации?
Н.Л. Александр Андреевич, казус состоит в том, что стоит нам сегодня с вами составить фоторобот "врагов модернизации" — и завтра же нас назовут "охотниками на ведьм". Но трезвый анализ реальности, безусловно, требует выявления тех социальных институтов и групп, которые объективно не заинтересованы, чтобы положение дел в России менялось в лучшую сторону.
Кто они? Для ответа на этот вопрос достаточно вооружиться римским принципом "Qui prodest?" — "Кому выгодно?". А вернее, кому невыгодны перспективы, обозначенные президентом? И здесь существует очевидный экономический ответ. Пока прибыль сырьевых секторов экономики будет в разы, на порядок превышать прибыльность технологичных производств, пока "менеджер среднего пошиба" будет получать бонусы, в несколько раз превосходящие годовую зарплату врача и ученого, то найти для нынешних хозяев жизни аргумент, для чего нужна модернизация, будет невозможно!