ЯДРО НОВЫХ СИЛОВИКОВ на комбинате недолго оставалось в зародышевом состоянии. Их первичная цель — при первом же сигнале о сокращении рабочих мест перекрыть въезды и выезды из комбината с помощью контроля за штатными вохровцами, которые могли бы оказаться продажными, была быстро достигнута. В случае объявления о сокращении, ликвидации пропусков на территорию комбината у сокращенных дружина вставала на вахту у турникетов и пропускала по-прежнему всех.
Вскоре и начальник охраны комбината, почувствовав зыбкость своего положения, вынужден был решить для себя: с хозяевами он или с рабочими? Состоялся у него в каптерке серьезный разговор с командиром рабочих-боевиков, и они порешили, что в критический момент он откажется выполнять приказы руководства. Поговорили почти со всеми рядовыми вохровцами и без труда добились от них согласия на двойное подчинение.
Если бы "владельцы" комбината были попрозорливее, то они бы сменили охрану, наняли бы ребят из Питера — там готовые бригады имеются. Или, по крайней мере, организовав какое-нибудь хищение с комбината, вполне "законно" обвинили бы начальника охраны в неполном служебном соответствии, пускай бы даже не уволили, а понизили до зама, а своего человека поставили бы на его место. Но, повторяю, бездарные оказались российские капиталисты второго призыва. Плохо учили историю в советских школах. Пренебрегли классикой. Ломанули дуриком и остались в дураках.
Предприятие формально принадлежало им, но кроме такого рычага воздействия на коллектив, как подпись на финансовых документах, у владельцев ничего не оказалось после того, как их не пустили на территорию комбината.
Они уповали на то, что без этой самой волшебной подписи остановится на комбинате финансовая деятельность, а следом и производственная. Возможно, в условиях моноэкономики и заглохло бы производство целлюлозы на Выборгском комбинате. Но при наличии альтернативной — продукция не залеживалась на складах. Доходы обеспечивались и через бартер, и через взаимозачеты, и "черным налом". А все коммерческие цепочки курировались за определенную мзду крепкими парнями с бритыми затылками. Комбинат чудесным образом продолжал функционировать, рабочие получали зарплату, не один посторонний не впускался за ворота. Спасала та самая теневая экономика, против которой борются власти, защищая интересы заморских владельцев.
Теневая экономика оказалась патриотически ориентированной на отечественного производителя, на интересы простого русского человека.
Символично, что против рабочих боевиков был послан спецотряд управления исполнения наказаний, практикующийся на подавлении бунтов в тюрьмах и зонах.
Нам уже показывали лежащие на полу вестибюля конторы Выборгского комбината обрезки труб, длиной с полицейскую дубинку. Пирамидки булыжников. И могло создаться впечатление, что именно людей, вооруженных такими приспособлениями, испугались милицейские спецназовцы, забаррикадировавшись от них в столовой предприятия.
На самом деле, имеющие на вооружении около двадцати автоматов профессиональные бойцы спешно создавали рубеж обороны, защищаясь от рабочих, атакующих их адекватными средствами.
На втором этаже у столовой произошел настоящий бой. После неудачи 1993 года это была первая наша победа. Свой маленький "Белый дом" выборгские рабочие отстояли.
И первое отбитое предприятие названо народным...
Нам удалось узнать, что в эти дни из командировок к смежникам — поставщикам древесины и химикатов — на Выборгский комбинат вернулись специальные представители. Целлюлозникам необходимо было заручиться их поддержкой — и политической, и коммерческой — найти родственные силы, чтобы наладить долговременное сотрудничество. Выяснилось, что почти везде существуют альтернативные производства. Не требуется формальных печатей и подписей, чтобы отгрузить необходимые компоненты производства бумаги. С точки зрения нынешнего "закона", по которому людей выгоняют на улицы, оставляют помирать с голоду, — это, конечно, незаконные методы ведения хозяйства. Но с точки зрения людей, не желающих безропотно погибать, — вполне приемлемые.
Выборгские комиссары вернулись с победой. А это значит, что глубинный, пока еще скрытый от глаз процесс отторжения мертвого, искусственного режима набирает силу.