— То есть вы участвовали в возрождении даниловских звонов? Нельзя ли об этом поподробнее?
— Мне приходилось ездить по городам и весям, изучать каждый крючочек, каждую палочку, каждый язычок, вникать, как сделаны оттяжки, как прикреплены тросики. Из этого и складывалась системы колоколов Данилова монастыря, которая позволяет повторить музыкальный рисунок любого церковного звона. Я бы сказал, что она не уступает по своей сложности устройству хорошего органа.
— Даниловская звонница всегда выделялась особым благозвучием...
— Дореволюционный подбор колоколов Данилова монастыря имел выдающуюся музыкальную и историческую ценность. Большой колокол здесь весил 722 пуда, его голос доходил до Кремля. Но в советское время это чудо было продано за рубеж.
— Вам известно куда?
— У меня есть косвенные данные о том, что колокольный набор Данилова монастыря установлен сейчас на специально сооруженной башне Гарвардского университета. Когда футбольная команда Гарварда проигрывает — звонят в одни колокола, когда выигрывает — в другие. Трезвонят и на Новый год.
— А искони — что они вещали, даниловские звоны?
— Когда жители окрестных домов слышали 12 ударов в Большой колокол, значит, в данный момент в монастыре совершается евхаристия. Когда вечером раздавалось 9 ударов в Большой или Полиелейный колокол — значит, поется канон Богородице... И так далее.
— Один американский ученый назвал русский колокол говорящей иконой...
— Точнее, звонящей или звонкой иконой. Это определение принадлежит профессору Эдварду Вильямсу. Если архитектура древнего храма с его килевидными арочками и главками, похожими на пламя свечи, символизировала молитву в камне, а его внутренняя роспись — молитву в красках, то колокол — это молитва в звуке.
— Из чего отливали колокола на Руси?
— Из высокооловянистой бронзы, куда входят 80 процентов меди и 20 процентов олова. Чем чище эти элементы, тем мощнее звучание.
— Я слышал, в лаборатории колокольной акустики на ЗИЛе сделано несколько сенсационных открытий. Каких?
— Ну, например, звуковая волна, которая расходится от удара колокола, излучается в форме креста. Об этом ни звонари, ни литейщики раньше не знали. Кроме того, оказалось, что во время звона колокол сжимается и растягивается...
— У звонаря, очевидно, особые взаимоотношения с колоколом?
— Колокол — живое, духовное существо. Если вы ударите кулаком по его внешней части, то он промолчит. А если ласково ладошкой хлопнете, он обязательно отзовется вам своими обертонами.
— Говорят, что звон колокола убивает бактерии, поэтому издревле во время эпидемий все время звонили. Это правда?
— Итальянские ученые, проведя исследования, доказали, что колокольный звон способен убивать вирусы гриппа, ангины и других заболеваний. В дореволюционной Москве, где колокола звонили повсюду, эпидемий гриппа, таких, какие случаются ныне, никогда не было. У наших звонарей, старцев, которым по 80, по 90 лет, совершенно завидное здоровье.
— Что вы испытываете, поднимаясь на колокольню?
— Во-первых, императив — ни в коем случае нельзя торопиться. Я прихожу на ярус звона минут за десять до первого удара, чтобы посидеть, сосредоточиться. Ведь все мое душевное состояние через звоны будет явлено миру. Во-вторых, во время благовеста я читаю определенные молитвы, 50-й псалом, а при трезвоне идут благочестивые попевки: "Благодать Святого Духа..." или "Свят, Свят, Свят Господь Бог..." С их помощью создаются определенные ритмические коленца...
— Благодаря вам вновь "заговорил" Иван Великий, молчавший многие годы, так?
— Для меня это самый памятный звон — в Кремле, ночью, на Пасху 92-го. В половине одиннадцатого вечера я попал в Кремль через Троицкие ворота. В Кремле никого. Фонари не горят, только светились окошки внутренней винтовой лестницы, по которой мне предстояло подняться на второй ярус звона.
— Сколько, интересно, в ней ступенек?
— До второго яруса — 309. Но ступеньки там очень невысокие. Есть прекрасно сделанные перила. Для сравнения скажу, что, поднимаясь на даниловскую колокольню, где всего сорок ступенек, устаешь гораздо больше. Архитектор Бон-Фрязин, строивший колокольню Ивана Великого, о звонарях позаботился... Однако ограждения на втором ярусе не было, поэтому меня привязали к перилам для страховки. И вот 150-пудовый колокол "Немчин" погрузил Москву в тот звук, который слышали наши предки еще в XVI веке...