Мы кардинально улучшим условия работникам здравоохранения. Они — на линии огня, они спасают людей. Сегодня врачи доведены до такой нищеты, что больной всякий раз должен давать деньги, чтобы за ним поухаживали.
Очень важно выполнить уже принятые законы, которые давно введены в действие, но в Москве почему-то не работают: законы о ветеранах, о пенсионерах, о семьях, что живут ниже прожиточного минимума, — они же по закону не должны платить за квартиру и коммунальные услуги больше 42 рублей!
Еще один вопрос — пенсионерам надо немедленно пересчитать пенсии в соответствии с законом, и не менее 1000 рублей. Чтобы наши старики хотя бы питались нормально.
"Завтра". Ваш главный соперник — Лужков. Что представляет для вас нынешний мэр — не как человек даже, а как явление?
Е.М. Мои конкуренты, Лужков, Бородин, Кириенко, — все они в равном смысле представители этого самого явления, они плоть от плоти друг друга, они всегда были стратегическими союзниками.
Что же касается конкретно Лужкова… Он называет себя хозяйственником: строит дворцы, храмы, монументы, не замечая при этом нищих беспризорных детей. Это кощунственно. Так, наверное, не главное — быть хозяйственником. Главное — совесть сохранить, душу человеческую не потерять. Важно иметь свой идеал, никогда не предавать его и нести его людям.
Мы строили Советский Союз — сегодня нет такой страны. Мы возводили один из красивейших городов мира — сегодня нет и его. Эти реформы, которые Лужков всегда рьяно поддерживал, привели нас на грань могилы. Я не могу это больше терпеть. Вот поэтому я и пошел против Лужкова.
(обратно)Николай Анисин ЯВЛЕНИЕ КОММУНИСТА В МОСКВЕ
Коммунисты из Киевского района Москвы проводили митинг у гостиницы "Киевская" — рядом с вокзалом и рынком. Речи ораторов о грядущих выборах слышали тысячи пассажиров и покупателей. Некоторые из них подходили к гостинице. Притопали туда и два бомжа с вокзала.
Когда слово на митинге дали кандидату в мэры Евгению Мартынову, один бомж сказал: "Хороший мужик. Правильно говорит. Надо у него десятку стрельнуть". Второй кивнул головой: "Давай-давай. Только не десятку, а пятерку проси. Он на метро приехал на митинг. Я видел. И пальтецо на нем не стильное".
Пыл "стрелка" эти доводы охладили и он недоуменно вздохнул — и чего человек хочет мэром стать, если у него капиталов нет?
Крупные капиталы не стоят за девятью из одиннадцати претендентов на пост московского градоначальника. Среди этих девяти большинство составляют политические олимпийцы. То есть те, для кого важно лишь участвовать в выборах, чтобы потешить свои амбиции.
Можно ли к таковым отнести Евгения Мартынова? Его имя известно далеко не каждому из десяти миллионов москвичей. Но зато все они знают плоды его трудов.
Высотка-книжка в начале Нового Арбата — это Мартынов.
Три небоскреба у метро "Университет" на проспекте Вернадского — это Мартынов.
Самая роскошная московская гостиница — "Президент-отель" — это Мартынов.
Уникальный велотрек в Крылатском — это Мартынов.
Наконец, телебашня в Останкине — это тоже Мартынов.
Помимо многих зданий в Москве, Евгений Мартынов строил сооружения для "Бурана" на космодроме Байконур, центры дальней космической связи и объекты противоракетной обороны по всей стране, судостроительный комплекс в Северодвинске, металлургические комбинаты в Череповце и Рыбнице, телебашни в Баку и Ташкенте.
До перестройки Мартынов возглавлял трест "Спецстальконструкция", который был одной из самых могучих строительных корпораций Советского Союза. Масштаб организации не всегда совпадает с масштабом личности ее руководителя. Но Мартынов стал управляющим треста не по воле случая, он прошел в нем все ступени — мастер, прораб, начальник участка, начальник управления — и первую должность занял потому, что был первым специалистом.
В 1986 году Мартынова перевели на советскую работу. Он стал председателем Свердловского райсовета Москвы. А в 1990 году его пригласили на пост зампреда Мосстройкомитета.
Тогдашний председатель этого комитета, а ныне де-факто второй человек в Москве, Владимир Ресин имел четыре ордена СССР, Мартынов — три. Но Ресин раньше командовал стройглавком местного московского значения, а Мартынов — трестом значения союзного. Другими словами, Мартынов был не менее матерый строитель-хозяйственник, чем Ресин.
Но Ресин сделался столпом московской власти, а Мартынов в ней не прижился. Не прижился потому, что он не выбросил партбилет и не бил себя в грудь, доказывая готовность служить победившей демократии на любых ее условиях.