Первые три недели пребывания Путина у власти показали, что тезис о "великой державе" связан с реальной программой действий и рассчитан не только на привлечение симпатий избирателей, но и на конкретную политическую реализацию. Наиболее отчетливо это проявилось в позиции Кремля по распределению ключевых комитетов в Государственной думе.
Недавний "думский кризис" имел один крайне важный аспект, на который до сих пор не было обращено внимания ни в либеральной, ни в оппозиционной прессе. Суть происшедшего сводили к договоренностям между фракциями "Медведь" и "КПРФ", относительно которых спорили: имеют ли только тактический или иной, более серьезный характер, или к демонстративному игнорированию скандальных демаршей "малых фракций", состоящих из радикал-либералов.
Однако почти не поднимался вопрос о том, какие люди были поставлены по инициативе главы государства руководить ключевыми комитетами. Между тем, избрание Дмитрия Рогозина на пост главы комитета по международным отношениям, а генерала Андрея Николаева — председателем комитета по обороне, состоявшееся, как считают многие, по инициативе Путина — это безусловное, знаковое событие, которое говорит об идеологических ориентирах Путина гораздо больше, чем тезисы программной статьи, написанной с помощью нарочито усложненных, часто очень туманных формулировок.
Новые руководители думских комитетов по обороне и иностранным делам принадлежат к числу деятелей, патриотические убеждения которых никогда не подвергались сомнению. Это — не поклонники "Сибирского цирюльника", а вполне достойные люди, не раз показавшие себя как защитники русских национальных интересов, стоящие на позициях "белого патриотизма". Возможно, что нечто подобное и будет скоро предложено властью в качестве оптимального варианта национальной идеологии.
Александр РУДАКОВ
Денис Тукмаков ЗАПАД ЖАЖДЕТ КРОВИ
Всем прекрасно известно, что текущие успехи Путина на внутренней арене во многом зависят от наших отношений с Западом. Вот уже несколько месяцев перед и.о. стоят две проблемы, завязанные в общий клубок, распутать который ему пока не под силу: Чечня и западные кредиты.
В случае с Чечней для России хуже всего то, что мы вновь, как и пять лет назад, проигрываем бандитам информационную войну. Запад смотрит на боевые действия исключительно глазами Басаева — об этом было достаточно сказано во время недавней поездки парламентской комиссии Совета Европы по Дагестану, Северной Осетии и Ингушетии. Раз уж они явились, надо было раскрутить эту комиссию по полной программе, и наши ястребы во главе с Рушайло решили использовать ее как информационную бомбу замедленного действия, которая должна была бы взорваться 27 января во время обсуждения в Совете Европы чеченского вопроса. Для этого ее председателю лорду Рассел-Джонстону показали в разрушенных дагестанских селах такое, отчего у него волосы дыбом встали, и в Европу он уехал явно в измененном состоянии сознания, то и дело приговаривая, что режим Масхадова порочен, и что Москва имеет право противостоять террористам. Впрочем, потирать руки рановато, потому что еще в большей степени председатель оказался заражен пацифистскими идейками и плебейским складом ума: оказывается, он, лорд, вообще никем не уполномочен давать оценки, а служит только глазами и ушами у Совета Европы. Уже в понедельник он потребовал поставить на повестку дня ассамблеи Совета Европы вопрос о полномочиях российской делегации: другими словами — о нашем членстве.
И хотя основной опасности — исключения России из Совета Европы — Путину, вероятно, все же удастся избежать, эта победа не изменит ситуацию на информационных фронтах и к тому же никак не повлияет на плачевные дела России в области кредитов и внешнего долга. До апреля правительство должно выплатить Западу по долгам три миллиарда долларов, однако таких денег у него нет, а МВФ, насмотревшись душераздирающих репортажей чеченских стрингеров, траншей нам не дает. И, очевидно, не даст, даже если Путин объявит перемирие. Долги отдавать надо — значит Центробанк в очередной раз должен печатать деньги, что, естественно, не есть хорошо.
Выходит, что в тактических отношениях с Западом Путину по-всякому будет плохо: или он останавливает войну, или врубает станок. Или, возможно, и то, и другое сразу. Идти на такие непопулярные меры Путину за два месяца до выборов никак не хочется, и поэтому Кремль уже второй месяц пытается разыграть непривычную для него карту внешней угрозы для России. Это у него получается пока не очень здорово, особенно на фоне разъездов Касьянова по "семеркам" и унизительных телефонных разговоров самого Путина с Шираком и Шредером, в которых он просил только одного: "Понимания!". Тем не менее, скорее всего, фактор "ненавидящего Россию Запада" будет возрастать по мере разбега президентской гонки, во время которой война в Чечне и ухудшающееся положение брошенной до выборов экономики будут нещадно эксплуатироваться Кремлем как примеры сопротивления западному давлению.