Тихо переговариваются офицеры, прощаются с друзьями. Капитан в потертом пятнистом бушлате скупо говорит о своем друге, который командовал в том бою русскими десантниками:
"Марк Евтюхин возглавил 2-й батальон 104-го полка два года назад. Прошел у нас в дивизии весь офицерский путь. От командира взвода до комбата. Его знали в дивизии все. Классный был мужик. А какой хороший спортсмен! Лучший нападающий в футбольной команде. Можно было в ЦСКА хоть сейчас брать. В спаринге с ним встречаться — никаких шансов не оставит, просто отлично дрался, увлекался айкидо. Помню его в Боснии, а сколько учений вместе прошли. Никто не помнит, чтобы Марк орал на подчиненных или солдат оскорблял. Его бойцы и офицеры уважали, как отца родного. Никогда не подставляли его ни с какими залетами. Всегда был веселый, не унывал, даже если совсем приходилось туго. Мог быстро разрядить напряжение солдат и офицеров, шутил так, что весь батальон мог ржать на плацу до боли в животах. Трудно сейчас о нем говорить. Честное слово, больно, что он ушел".
Комбат посмотрел на офицеров, сидевших на корточках вокруг него в мелком, полувыкопанном окопчике. Нормально закрепиться на высотке, окопаться, обложиться заграждениями десантники не успели. Выкатившийся на них в сумерках отряд боевиков не дал времени организовать полноценную оборону.
— "Духи" обещают дать коридор. Время им дорого. Хотят к рассвету быть в предгорье, а там и до Шали рукой подать. Мы тут у них, как кость в горле.
Выворачивая душу, завыла падающая из зенита мина. Все инстинктивно пригнулись. Ахнул близкий разрыв, густо обкидав всех вывороченной землей. Кисло пахнуло сгоревшим толом.
— Пристрелялись, суки! — выругался ротный, — что с помощью?
— До наших передков — километров десять. За спиной — только трасса и гарнизоны по селам. По трассе должна была вечером на Ведено выйти колонна ментов, но связи с ними нет. Наши смогут подойти только к утру. Артиллерия огнем поддержит, но если духи подойдут слишком близко, то сами понимаете. Авиация работать не сможет — ночь, туман. Так что будем делать, славяне?
…Комбат знал ответ. Знал, что скажут его офицеры. Знал, но хотел услышать эти слова, укрепиться ими, успокоить душевную смуту. Ведь вокруг него дрались его солдаты. Молодые пацаны, они доверили ему свои жизни, верили в него, верили в мудрость и удачу своих командиров. Они хотели жить, любили жизнь. И ответственность за них неимоверным грузом давила сердце. Он знал, что в этом бою до утра доживут немногие…
— Надо держаться сколько сможем! — ответил за всех ротный.
— Надо держать их, — эхом отозвался командир разведчиков.
— Будем держаться! — подытожил комбат, — а если совсем припрут, вызовем на себя артиллерию, и те, кто уцелеют, пусть пробиваются к реке.
Решение было принято. И неожиданно стало легко-легко на душе. Комбат прошел много войн. Вышел живым из многих переделок. Выиграл десятки боев. Воевал жестко, расчетливо. Он верил в свою счастливую судьбу, в удачу. И они не оставляли его. Но сейчас он ясно понимал, что уцелеть, остаться в живых на этой высоте не судьба…
Больше не было "вчера" или "завтра" — оставалось только здесь и сейчас. И эта цельность давала какую-то странную свободу. Он больше не был ни сыном, ни мужем, ни отцом. Все это осталось где-то там, далеко за этой проклятой высотой. Осталось тем, кто прорвется сюда к ним, кто вынесет их отсюда, кто вернется домой и будет жить за них, оставшихся в этом бесконечном "сегодня". Теперь он был только воином.
А в жизни воина бывает миг, когда война из тяжелой, страшной работы становится просто принятием смерти…
— По местам, мужики! — скомандовал комбат, — и пусть каждый выполнит свой долг до конца.
104-й полк, как и вся Псковская дивизия, в последние годы все чаще оказывался "на передке", в самых горячих местах. Когда разваливалась страна, псковские десантники появлялись на линиях разлома, пытались своими руками, а очень часто и телами, сцепить разъезжающиеся и распадающиеся конструкции Державы. Останавливали вражду и кровопролития, защищали людей от бандитов и политиков-маньяков, вставали стеной на границах. Ош, Баку, Спитак, Вильнюс в январе 91-го, а потом Таллин в августе. Потом Абхазия, Осетия, Приднестровье, Косово. В прошлую чеченскую войну полк потерял тридцать шесть человек. В эту кампанию полк прошел с боями из Дагестана в Ичкерию, выбил из Гудермеса Гелаева, по второму разу взял Аргун, потом марш на Шали и Ведено.