Как и многие мировые открытия поэзии последнего времени, он весь — на изломах своего времени, своего пространства. Тимур Зульфикаров вольно мог существовать и чувствовать себя только в границах Империи, а если её нет, или уже нет, он продолжает хранить и пересотворять империю на страницах своих книг. Лишь имперскому поэту вольно бродить и по мусульманским, и по буддистским, и по христианским просторам, и нигде не быть чужим, везде находить пристанище, везде продолжать свою песнь. Кто её остановит?
В России пока еще живы кудесники древних слов и понятий, среди них — и Тимур Зульфикаров. Движение мысли, движение пера — и мир становится метафорой, преображается, как семя, изнутри пробивающий рстком свою недвижную, косную корку. Всё уходит в мистически хранимую вечность. Значит, жива еще и великая русская литература. Восток Тимура Зульфикарова — это уже понятый и принятый нами, русскими, Восток. Это наша Ойкумена, наша окраина все еще Империи. Её продолжает петь в своих песнях, сказах, мифах и поэмах рожденный в 1936 году в таджикском селении, но выросший в России и на русской литературе дервиш, Ходжа Насреддин нашего времени.
По сути своей он прост, как просты и его песни, которые поёт его очарованная ученица. Только перенесись куда-нибудь вдаль: и по времени, и по пространству, чтобы не мешала нагрянувшая суета, — и погрузись в караван его песнопений. Они всё о том же: о любви, о смерти, об одиночестве творца и о могуществе тирана. Что может молвить муравей, ползущий по пирамиде, да и заметит ли он её?
Зульфикар — скованный из булата священный двойной меч великих правителей Востока. По легенде, первый такой меч был скован еще для Александра Македонского, а потом перешёл к пророку Мухаммеду. Этот меч, существующий сразу в двух мирах, поражает видимых и невидимых врагов, обращен и в прошлое, и в будущее. Вот и Тимур-Ходжа улавливает из древности живые духовные слова, и его стихи-молитвы, стихи-заклинания, стихи-откровения о прошлом звучат в настоящем и уносятся в вечность.
Для меня Тимур Зульфикаров и внешностью своей, и поведением своим, неспешной гибкой походкой, всегда был пришельцем из мира дальних давних древних дремучих странствий. Меня его строчки всегда затягивали, закручивали, хотелось дойти до конца всех его слов — конца, которого не было и быть не могло…
Что держит воедино, что объединяет столь несоединимые понятия Востока и России в поэзии Тимура Зульфикарова? Лишь чувство великой Империи. Он болен им еще с детства, он обречен на свою имперскость. "Поэт — и империя, поэт — и тиран, человек — и Бог. Жизнь — и загробные странствия неприкаянной души — вот главная тема моих поэм".
Поздравляем тебя, наш дорогой друг, с одной из твоих бесконечных дат, твори и дальше свои великие песнопения!
Тени рая и ада
Азия и Россия
Я вернулся в родную
В колыбельно-бездонную
В бесследно кишащую от многолюдства Азью —
Азию… Азию… Азию…
Но душою живою
Остался в родной в сонной
почти безлюдной бескрайней
Но щедрой целебной всепрощающей вселюбящей
Нежной Руси-матушке…
Руси Святой… России… России-кормилице…
Так верблюд
Дошагав дотянув домахав до хмельного оазиса
Вспоминает в горячке святую нагую пустыню
Пожирая священную воду
с текучим хрустящим песком
И с колючками жгучими нежные финики…
Камнепады и революции
Козы любят прыгать со скалы на скалу…
С камня на камень…
Прыгучие — они часто порождают смертельные камнепады и любуются с вершин гор безопасных, как камни убивают людей…
Вот так и демократы, весело играючи, затевают смертельные камнепады революций…