И сладостно наблюдают с безопасных далёких вершин и стран… как погибают безвинные…
…Ах, весёлые игривые Козы Демократии!
Ах, мохнатые!..
Ах, кровавые!..
Тайна Вселенной
О родные мои древнерусские майские травяные
струящиеся бродяги-холмы-холомы
Где я вспомнил от густеющих трав, как некогда брёл здесь буддийскою коровою нетронутой…
О родные мои древнеперсидские!
памирские! лазоревые!
До звёзд доходящие горы!..
Где я вспомнил, как бродил в небесах,
как летал здесь зороастрийским орлом
иль грифом горбоносым…
О Господь!
О родные земные просторы,
Где я вспомнил, как был — червь загробный
А стал Ангел Божий…
О Господь!.. Повелитель! Творитель Вселенной
Но зачем?.. Почему?.. Для чего?..
Полыхают в ночах неприступные
необъятные Звёзды?
О Господь!
Что за Тайные Письмена из Пылающих Звёзд
В небесах раскидал разбросал распростёр Ты…
Над муравьями… градами…веками… червями…
коровами… грифами… орлами
И человеками — мимолётными…
Что за жгучие Звёздные Письма
Распростёр Ты…
О Боже!..
Необъятные Звёзды…
Необъятные Буквы
Твоего Необъятного непостижимого Алфавита…
А на земле я собираю
Лишь падучие звёзды
Эти Жалкие Редкие Иероглифы
из необъятного Алфавита…
Рахмангул-бек — мухолюб…
…Дервиш Ходжа Зульфикар
был человеком необъятной вселенской любви…
Он любил даже блоху, кусающую его…
И змею жалящую…
Но вот в далёком кишлаке Санг
жил старик Рахмангул-бек — Мухолюб…
И он превосходил дервиша Ходжу Зульфикара
своей необъятной любовью ко всему живому…
Особенно любил он мух…
И каждый вечер, когда солнце уходило за горы, Рахмангул-бек брал огромный медный таз и разводил в нём кишлачный льдистый сахар-набод, и с этим сладким напитком взбирался на вершину горы…
И несметная кишащая, гудящая туча мух летела вслед за ним и опускалась на таз со сладкой водой…
И благодарно опустошала, лизала таз и сыто, нежно разлеталась, уходила в ночь…
И в кишлаке Санг никто никогда не пострадал ни от одной заразной мухи…
…Когда Рахмангул-бек умер, явилась хоронить его изо всех кишлаков великая стая мух, закрывшая даже солнце…
Дервиш Ходжа Зульфикар был на похоронах и сказал:
— Если люди так любили бы друг друга, как Рахмангул-бек любил даже мух, — то на земле бы были Другие, Сладкие Времена…
И всякого умершего человека хоронило бы с печалью и любовью всё человечество…
Как Рахмангула — стая необъятных мух…
Любовь побеждает даже мух…
Так Рахмангул-бек победил загробных червей и стал бессмертным…
Пасха в заброшенной деревне
…Заброшенная некошеная новгородская
деревенька Яжелбицы
Где некогда родилась моя бабка Раиса Соболева…
Май-травень сладко веет…
Старушка у открытого окна с горшками герани…
Герань после лютых метелей
млеет от вешнего ветра…
Старушка одна на всю Русь Россию Расеюшку
Одна — одинёшенька…
Но чего-то ждет… чует… уповает….
И тут у согбенной забурьяненной
затуманенной избы-избицы
Является Странник
на запылённой беложемчужной ослице…
… Матушка, не дашь ли напиться?..
И она — как будто давно ждала —
Протягивает Ему старинный
деревянный расписной павлиний ковш
С колодезной лучистой колосистою
хлебной молодильной гибкою водицей…
И Он сходит с ослицы