К тому же, в XIII веке иго навязывалось людьми с чужим языком и другими, чем у нас, лицами, а сейчас — людьми часто внешне мало отличающимися от нас. Поэтому само иго тогда было очевидно, а сейчас еще требует осознания.
Нам страшно признать, что может понадобиться целый век борьбы (или больше), чтобы снова стать на ноги. Но гораздо страшнее нашим новым властителям, что мы можем отважиться на эту борьбу. Их страшит поворот народного сознания в эту сторону. На предотвращение этого направлены главные и постоянные усилия их пропаганды. Например, пресса, радио, телевидение находятся в руках олигархов и, казалось бы, должны были наркотически убаюкивать народ, внушать, что все обстоит не так уж плохо. А они, наоборот, сладострастно описывают голод, вымерзание, аварии, публикуют даже преувеличенно мрачные прогнозы. Значит, еще важнее запугать народ: все мысли о борьбе вытеснить одной мечтой — прожить еще месяц, еще годик. Народ все время запугивают угрозой кровопролития. В прошлом году один из олигархов, не скрывая своего лица, говорил по телевидению, что если будут отбирать собственность, то прольется кровь (а национализация и означает "отбирать собственность"). Тут уж явно возможны только два пути. Либо согласие с этой логикой, согласие выжить ценой рабства. Либо столыпинское "не запугаете". Сказать: "Если кровь и прольется, то — ваша". Тогда будет надежда, что кровь вообще не прольется. Олигархи и их политические агенты постоянно шантажируют нас угрозой гражданской войны, заявляют, что если их требование не будет удовлетворено, — будет гражданская война. И опять есть только два выхода. Либо подчиниться, и уж потом подчиняться всегда, так как аргумент воистину универсальный. Либо признать, что гражданская война — вещь страшная, но тихое умирание народа еще страшнее. Такая позиция создаст шанс, что гражданской войны не будет. Да весь опыт человечества во всех подобных ситуациях — от столкновения с пьяным хулиганом до истории усиления Гитлера — указывает, что есть два выхода: либо капитулировать и подчиниться, либо собрать силы для отказа, и чем раньше это сделать, тем меньше будут жертвы.
Если большой народ осознает, что над ним нависла смертельная опасность, он обязательно находит путь ее преодоления. Так было с римлянами в борьбе с Карфагеном, с французами под водительством Жанны Д'Арк, так не раз бывало в русской истории. И сейчас перед нами два пути: легкий (вначале) путь умирания и тяжелый путь борьбы. В прошедших выборах первый путь символизировали двенадцать (под конец — одиннадцать) кандидатов, согласных на эти выборы с заранее предрешенным исходом. Второй путь символизировал тот, кого народ назвал "Иваном Ивановичем" — "тринадцатый кандидат". И дело было, конечно, не в том, голосовать ли "против всех", или вообще не ходить на выборы — а в осознании смысла этих выборов и затем самого факта "ига". Думаю, что не случай, а сознательное намерение определило нашему "Ивану Ивановичу" место 13 — "чертову дюжину". Но вмешалась Судьба, подтолкнув незначащую пешку, и под конец он стал двенадцатым!
Как кажется, в комнату, где расселись понимающие друг друга люди, стучится новый, не жданный ими персонаж. Это новое веяние есть единственный признак надежды, который я могу усмотреть в протекших выборах, единственный их значительный результат.
Александр Гамаюн ФАРС НА ФОНЕ ТЕРРОРА (Наконец-то спецслужбы поймали “матерых преступников”...)
Наступила весна, и управление ФСБ по Москве и Московской области неудержимо потянуло на девушек. В течение марта и конца февраля по делу о "Новой революционной альтернативе" славными чекистами задержано и помещено в следственный изолятор уже три молодые гражданки, являющиеся активистками молодежного леворадикального движения. Всем трем девчонкам вменяется в вину подготовка и осуществление "нашумевшего" прошлогоднего взрыва столичной общественной приемной ФСБ.