В том, что контрэлита реформаторов оказалась преимущественно либеральной, виновны не только сами эти русофобские силы и поддержка Запада, но и те консервативные элементы в старой советской элите, которые вместо содействия революционным процессам в национальном ключе, руководствовались чистой реакцией, голым консервативным инстинктом. Конечно, эстетически и этически позднесоветский консерватор намного привлекательнее любого реформатора или олигарха, но виноват он в нынешнем положении вещей ничуть не меньше.
5. Пока элита открыта Революции не произойдет
Возвращаемся к вопросу, поставленному в самом начале статьи. Почему не возникает полноценной национал-революционной оппозиции в современной России?
Теория "ротации элит" дает однозначный ответ: это свидетельствует о том, что в современном российском обществе контрэлита еще не сложилась, правящая элита не закостенела окончательно и процесс втягивания в нее пассионарных кадров с социальной периферии наличествует.
Этот вывод легко проверить на практике. С одной стороны минимальный фэйс-контрол "революционных групп" национальной оппозиции мгновенно убедит вас в фатальной неспособности этих персонажей ни к ответственной деятельности во власти, ни к борьбе с ней. Для социальной характеристики таких нигилистов-бузотеров у Парето есть иное определение — "антиэлита". Она состоит из преступников, извращенцев, дегенератов, богемы, алкоголиков и драг-аддиктов, экзотических сект. Когда контрэлита отторжена от власти и группируется на периферии, она объективно оказывается смешанной с антиэлитой. Но качественная разница остается всегда. Когда же контрэлита становится настоящей полноценной элитой, в первую очередь она освобождается как раз от этой безответственной анархо-криминальной накипи. Сама же антиэлита никогда в контрэлиту не перерождается.
С другой стороны, до сих пор в нашем обществе есть множество случаев, когда люди очень невыразительного происхождения, опираясь исключительно на свои личные качества, на свою энергию, волю, способность активно действовать в сложных обстоятельствах, делают молниеносные карьеры в политике, бизнесе, науке, искусстве. То обстоятельство, что такие карьеры протекают под знаком либерализма, не должно вводить нас в заблуждение. Это объективная закономерность, так как либерализм до сих пор остается (бледнеющей) нормой политкорректности в нынешней постсоветской элите. Те, кто интегрируется в нее, вынуждены соблюдать установленные правила до тех пор, пока они либо не эволюционируют, либо не будут сметены новым революционным скачком. А этот скачок маловероятен в ближайшем будущем по разъясненным социологическим причинам.
6. Национал-эволюция
Мы должны учитывать объективную картину не для того, чтобы смириться с неизбежным, но чтобы сделать наши действия более эффективными и не терять драгоценное время на заведомо обреченные инициативы.
Либерализм как идеологическая составляющая "ротации элит" был особенно актуален именно на переходной стадии от старой элиты к контрэлите, когда надо было более отрицать, нежели создавать. Отсюда его успех, но отсюда же и его недолговечность. Став элитой, вчерашняя контрэлита вынуждена решать такие вопросы, о которых еще вчера и не подозревала. И в этой новой позиции либерализм и западничество, очевидные любому карьеристу еще совсем недавно, перестают быть паролем. Все это прекрасно видно как раз по эволюции власти, по дрейфу тех политических и социальных сил, которые прочно отождествились в нашем сознании с либерал-реформаторами и сторонниками Запада. Под воздействием объективных геополитических, экономических, социальных факторов новая постперестроечная элита вынуждена искать иные прагматичные решения для укрепления своей собственной позиции. И либеральные рецепты на глазах становятся все менее и менее для этого пригодны. Радикальная русофобия Запада была "хорошей" опорой, когда речь шла о свержении советской номенклатуры. Сегодня она во многом угрожает и нынешнему российскому истеблишменту, какой бы ориентации он ни придерживался (Запад руководствуется геополитикой, а не личной преданностью).