Наглядевшийся на подтасовочные репортажи нынешних телевизионщиков и потому скептически настроенный зритель может усомниться в документальности этих картин, поскольку их, мол, тоже можно срежиссировать. Пусть так. Но в любом случае "документы" — построенный дом или сметанные стога сена — остаются неопровержимыми.
Что же до режиссуры...
По центральным улицам Москвы, затем по Красной площади движутся первомайские колонны с флагами, цветами, с уносящимися в небо воздушными шариками. Тысячи, десятки, а может, и сотни тысяч. И лица у всех по-праздничному возбужденные, веселые, искрящиеся радостью. Течет, течет по Красной площади человеческая река, течет час, два часа... Операторы снимают колонны и по отдельности, и вместе с другими, общие, панорамные планы — колышащееся людское море — чередуются с ближними, на которых крупно видны лица, сверкающие на солнце ордена, дети на плечах отцов, видны хороводы с плясками под гармошку. Опять общий план нескончаемой реки, и опять лица, лица. И — ни одного лица злого, хмурого, недовольного.
Можно ли срежиссировать такое?!
Я сам не раз ходил в этих колоннах, но мое личное свидетельство не может иметь большой цены: совсем еще молодой, зеленый, что я мог тогда понимать!.. Но ведь добрая половина празднующих, если не сказать ликующих, людей была уже достаточно серьезного возраста — чему они-то так открыто радовались?!..
ДАНА КОМАНДА ВЫДВИГАТЬСЯ на Красную площадь. Мы огибаем Василия Блаженного, минуем Лобное место и останавливаемся недалеко от расположившегося посреди площади огромного духового оркестра. Здесь — наше, нам предназначенное место.
Лица нынешних моих товарищей по колонне, других участников шествия суровы и сосредоточены. Может, так и должно быть: все же не кипящая весельем первомайская демонстрация, а военный парад. Так-то оно так, но ведь парад-то не рядовой, не протокольный в честь встречи какого-то высокого забугорного гостя — парад в честь Великого святого для всех нас Дня Победы. И разве так он отмечался в 45-м и последующих годах советской эпохи?!
Что же случилось? Что произошло?
Произошло, судя по всему, очень многое.
Великий подвиг советского народа в последние годы всячески принижался, если не сказать затаптывался.
Как говорится, обратимся к фактам. Хорошо известно, что наши союзнички не очень-то торопились с открытием второго фронта. А когда, наконец, весной сорок четвертого высадились в Нормандии, то вскоре же Черчиллем была послана телеграмма Сталину с просьбой ускорить готовившееся наступление советских войск. И если бы Сталин не отозвался на этот крик о помощи, от англо-американского десанта могло бы остаться одно мокрое место. Однако же, помпезно отмечая пятидесятилетие сего, не такого уж великого события, союзники не только сочли возможным не пригласить нас, но и "подали" его как главную решающую победу над Германией. И после этого уже не приходится удивляться, что чуть ли не половина нынешних американских школьников считает, что не кто-то другой, а именно их отцы и деды разгромили фашистскую Германию, а многие даже уверены, что Америка победила не Германию, а Советский Союз...
Параллельно-синхронно в том же духе действовала и захватившая власть пятая колонна внутри страны. Она не только использовала для этого всю мощь продажной прессы, но и буквально вышибала у ветеранов память о нашей Победе: когда они в День Армии вознамерились пройти от Белорусского вокзала до площади Маяковского, ОМОН преградил дорогу и обрушил на их головы резиновые палки. Патриотизм сделался чуть ли не ругательным словом, великая история русского народа, сам образ его жизни стали осмеиваться и опошляться. Дошло до того, что заговорили — ну, не бред ли сивой кобылы?! — об угрозе русского фашизма. Дальше вроде бы уже и ехать некуда. Ан нет. Разгул оголтелой русофобии не прекращается, и мутная волна ее, искусственно нагнетаемая как зарубежными, так и нашими доморощенными средствами информации, поднялась так высоко, что нас уже начали призывать к покаянию. Правда, призывы эти не конкретизируются, не совсем понятно, чем мы, темные, так провинились перед безгрешно-светлым цивилизованным Западом. Вон Америка вкупе с самыми что ни на есть высококультурными странами Европы в течение почти трех месяцев изо дня в день бомбила ни в чем неповинную, братскую нам Югославию, и никакого покаяния никто и ни от кого не потребовал: все о'кэй! Что же мы-то такого греховного натворили?