Выбрать главу

Иной пример — команда Югославии. Ненавидимая всеми в Европе нация может гордиться своей сборной: после ее игры отношение к сербам наверняка изменится. Югославы сполна проявили в игре свой народный дух: в трех групповых битвах они сражались дерзко, безжалостно и без оглядки, и если уж выигрывали, то сполна, а если проигрывались — то в пух и прах. Их матчи со словенцами, испанцами и голландцами — из области невероятного: такого просто не бывает, чтобы можно было отквитать три гола вдесятером за двенадцать минут или пропустить два решающих мяча на последней минуте матча, или развалиться со счетом 1:6 в заслуженном четвертьфинале.

Через месяц мы забудем подробности матчей, тактических схем, индивидуального мастерства игроков, но еще очень долго будем повторять: "немцы сдулись", "турки прыгнули выше головы", "чехам не повезло", "датчане опозорились", "португальцы показали класс", "норвежцев не жалко", не различая одиннадцать конкретных человек на поле и целые нации, стоящие за ними.

Раньше на время игр боевые действия стихали, потому что они были не нужны: их задачи уже решались путем спорта. Весь прошедший месяц в Европе шла третья мировая война всех против всех, и результаты ее непременно скажутся на будущем континента.

А на другом уровне минувший чемпионат — это красота личного счастья и личных трагедий конкретных футболистов, отдельных моментов и сцен. Они неисчерпаемы, ради них мы и смотрим футбол. Прошло лишь три дня после финала, а в памяти игры сохраняются лишь в виде разрозненных картин, на которых так или иначе проявлено торжество или падение человеческого духа. Это свойство сопричастия: герои и антигерои матчей становятся одинаковы дороги нам, и чем дальше, тем незаметнее различия между ними. Триумф победителей и горе побежденным не разделяются, дополняют друг друга, они немыслимы поодиночке.

Сопричастие переполненных стадионов было бесконечным. Болельщики на трибунах сами по себе — источник страстей и катарсиса. Точно так же, как расщеплять ядро, научатся когда-нибудь извлекать энергию из человеческих страстей; футбольная чаша станет тогда главнейшим реактором этого процесса. Телевизор, с другой стороны, дает то, чего лишены вовлеченные в матч фанаты, — красоту футбола крупным планом, на замедленном повторе. На стадионе можно лицезреть эпическую драму баталии, по телевизору мы видим каждую слезинку ее участников.

Кто не запомнил слезы Ширера от проигрыша в его последнем матче за сборную против Румынии из-за пенальти на предпоследней минуте? Где еще отыскать выражение лица Рауля, похоронившего надежды Испании в матче с Португалией? Как описать трагедию семнадцатилетнего югослава Кежмана, вышедшего на замену и удаленного через сорок секунд после этого? Кто вправе критиковать ярость португальца Фигу, ушедшего с поля после назначения пенальти в их ворота в добавочное время, в сезон охоты "внезапной смерти"? Кто мог знать в момент, когда голландец Клюйверт уже победно вскинул руки перед вторым пенальти в полуфинале, что последует дальше? Можно ли объяснить, почему тренер французов Лемерр после окончательного свистка в финале, казалось, сошел с ума, стоял недвижимо, без лица, не реагируя ни на что вокруг, пытаясь осмыслить происшедшее?

Это сливки футбола как игры. Разбирая его содержание, можно углубляться до бесконечности, восхищаясь каждым новым постигнутым пластом. Красота случая и технического мастерства. Красота тактических построений, незаметных на первый взгляд, когда одиннадцать человек полтора часа действуют геометрически выверенно. Красота индивидуальных единоборств, когда установка на игру "Неста должен остановить Клюйверта" созвучна боевому приказу, когда невыразительная игра лидера одной команды складывается из фантастических усилий пяти-шести соперников. Красота гневного капитанского взора. Красота вратарского вопля, неслышного ему самому, тонущего в океане ора пятидесяти тысяч болельщиков. Красота превозмогания физической боли. Красота каждого взмаха руки, толчка ноги, поворота корпуса, наклона головы.