И здесь я хотел бы напомнить читателям следующее. Почти все они с детства знают и любят книгу Марка Твена "Приключения Тома Сойера". И почти никто не обращал внимания на то обстоятельство, что апофеозом Тома Сойера становится крупный счет в банке. Не какой-то подвиг, не какие-то движения души, а несколько тысяч долларов с получением шести процентов годовых. Согласитесь, что в России подобного быть не могло. Думаю, такого не могло быть и в Европе. А наши читатели, убежден, эту деталь просто не замечают. Я, во всяком случае, долго ее не замечал, поскольку увлекает в книге совсем другое. Кстати, в Америке этому культу доллара, очевидно, есть какие-то противовесы, иначе бы она давным-давно рассыпалась. Это ясно видно из другой книги того же автора, "Приключения Геккельберри Финна". Том Сойер, даже став уважаемым вкладчиком солидного банка, продолжает дружить, если говорить нынешним языком, с "бомжом" Геком Финном. Этот герой даже не может воспользоваться своей частью денег — настолько он далек от тамошнего истеблишмента. Но Том продолжает с ним дружить — и не потому, что у Гека "тоже есть деньги", а благодаря тому, что в общении с ним реализует какие-то человеческие ценности, недоступные "миру доллара".
Так что я вовсе не хочу сказать, будто Америку насквозь проел доллар. Мне доводилось встречаться со многими американцами, в основном — литераторами, и почти от каждого из них я слышал, что они ненавидят этот долларовый мир, что они ненавидят, в частности, массовую культуру. Они утверждают, что это — не американская культура, а культура международная. Все эти фильмы Голливуда, Диснейленды и прочее. Кстати, я во многом готов с ними согласиться.
Корр. А что за образ ХХ века сложился в этой массовой культуре? Ведь сегодня очень многие люди и на Западе, и у нас убеждены: Гитлера победили доблестные янки при участии англичан, Советский Союз был только "империей зла", уничтожившей под 100 миллионов собственных граждан, а ядерные бомбы на Хиросиму и Нагасаки упали, видимо, по требованию Сталина, развязавшего Вторую мировую войну и отнявшего у Японии "северные территории". Под миф о Холокосте не только получают деньги из Германии и Швейцарии, но и пытаются вину за него возложить и на советское руководство, которое, мол, не приняло меры к вывозу еврейского населения на восток страны. Причем исторические мифы — настолько прочная вещь, что даже вы назвали сербов едва ли не главными виновниками начала Первой мировой войны. Между тем убийство в городе Сараево эрцгерцога Фердинанда Гаврило Принципом — достаточно запутанная история, где очень сложно найти начала и концы. То же, в принципе, касается и другого политического убийства, случившегося двадцать лет спустя, когда в Марселе от рук хорватских усташей погибли югославский король Александр и французский министр Барту, непримиримый противник Гитлера.
В.К. Действительно, я готов согласиться с тем, что под сараевским убийством была какая-то интрига, которая не имела к сербам никакого отношения. Но, простите, никуда не денешься от того факта, что наш тогдашний император, Николай II, считал сербов настолько близким и родственным нам народом, что после долгих колебаний все-таки отдал приказ о военной мобилизации. Конечно, "альтернативная история" — достаточно сомнительная вещь, но все-таки я не исключаю, что если бы в этом деле не была замешана Сербия, события могли пойти по другому пути. Более того, с этой мобилизацией был связан чрезвычайно интересный момент. Сразу после объявления о ней масса приближенных к императору военачальников начала умолять его отменить свое решение — и Николай II согласился с этим! Но тогда ему объяснили в Генштабе, что миллионы людей уже двинулись на войну, и обратное движение может привести только к полному хаосу, воспользовавшись которым, немцам ничего не стоило нас завоевать. Между тем, такой жест император был готов сделать.
Что касается более поздних исторических мифов ХХ века, то среди них, конечно, выделяется миф о Холокосте. Я говорю о мифе не в том смысле, будто массового уничтожения евреев немецкими фашистами не было. Но реальные масштабы этой трагедии значительно преувеличены. Во всяком случае, о 6 миллионах погибших речь, разумеется, идти не может. Дело прежде всего в том, что 2 миллиона польских, прибалтийских и бессарабских евреев засчитаны в этой цифре дважды: сначала как жители Польши, Литвы, Латвии, Эстонии и Румынии, а затем уже как жители Советского Союза. Об этом говорят даже израильские источники, причем отнюдь не направленные против сионистского движения. На мой взгляд, даже цифра в 4 миллиона погибших завышена, но, в любом случае, главное неприятие в этом мифе вызывают не цифры погибших, а претензии еврейства на роль главной и чуть ли не единственной жертвы гитлеровского геноцида.