На Западе очень любят издевательскую пословицу: "Если ты такой умный, то почему такой бедный?" Чаще всего с ней обращаются к нам, к русским. В ответ хочется спросить: "Если вы такие умные и богатые — отчего же так трусите, припадая на пятки, перед нашими танками и ракетами? Почему не создадите хоть что-то похожее? Где ж ваши деньги и мозги?"
Прильнув всем телом к горячему, мерно вздыхающему Т-90, чем-то недовольному в глубине своей стальной души, понимаешь, что сила мира — вовсе не в разрисованных фантиках и не в хитростях мировых интриганов. А вот в этом гудящем милом чудище, который уже разворачивает свою пушку и щас ка-ак бабахнет!
(обратно)Роман Багдасаров, Леонид Гурченко ЗАВЕТ — МОЛЧАНИЕ
Юрий Гаврилович Шмелёв начал заниматься живописью более 30 лет назад. Вместо того, чтобы двинуться обычным путём, — вступление в Союз художников, выставки, госзаказы, — он пытался отыскать наставника, под руководством которого можно выработать собственный метод. Обратился к Павлу Корину. "Э-э, какие ученики, мне, брат, вещички пора складывать", — ответил знаменитый мастер. Он действительно вскоре умер, но похвалил первые опыты Шмелёва и дал совет: "То, что ты ищешь, этого я не знаю. ЭТО интересует только тебя. Вот то, что ты сам найдёшь, слепишь из себя, это и будет твоё. И не жди ни от кого пощады".
После училища Шмелёв поступил в бригаду к лучшему тогда монументалисту-реставратору Л.М. Грачёву. Эта область была относительно свободной. Семь лет восстанавливали гробницу Тамерлана в Самарканде. Работал в кремлёвских соборах, Новгороде, Ярославле, Ростове-Великом… "Когда лазишь по лесам, щупаешь своими руками древности, — делится Ю. Шмелёв, — многое можно почерпнуть из традиции напрямую, без посредников. Ведь нигде не вычитаешь, чем сходна древнерусская иконопись с голландской академической станковой живописью. Несмотря на попытки развести эти направления в разные стороны, между ними есть соприкосновение, недоступное постороннему зрителю. Его можно заметить только через ремесленный навык. Когда обнаруживаешь такое, словно пелена спадает с глаз…"
Очарованность классической живописью Испании и Нидерландов соединилась с постоянными занятиями иконой и фреской. Шмелёв трудился во многих православных храмах (главный проект — роспись новосибирского собора, 1988 г.). В родном Барнауле он создал подлинный шедевр — иконостас в главной церкви города. При этом Шмелёв пишет пейзажи в технике старых мастеров, выполняет на заказ портреты, часть которых принадлежит сегодня весьма именитым владельцам. Но делом жизни стала религиозно-мистическая живопись. На вернисажах Шмелёва внимание зрителей прежде всего приковывает полотно "Остановитесь на путях ваших…" (1968-90 гг.) — неожиданная, в духе Рафаэля, трактовка Страшного Суда. "Красный всадник", "Поединок", "Схватка" аллегорически повествуют о судьбе России в истекшем веке.
В противоположность этим символическим произведениям, цикл "Просветители и деятели Древней Руси" состоит из портретов конкретных исторических лиц, исполненных в полный рост. Как известные, так и незнакомые: апостол Андрей Первозванный, князь Владимир, митрополит Иларион, печерский архимандрит Василий, воевода Добрыня Ядрейкович, Дмитрий Донской, Иван Фёдоров. За каждым — меняющийся во времени и пространстве русский пейзаж. Первого отделяют от последнего 16 веков. В этих лицах Шмелёв воплотил большую половину истории России. Чем продиктован его выбор? Мягкие, почти пастельные мазки. Продуманность антуража на грани археологической реконструкции. Но детали ставят специалистов в тупик: на груди Владимира Крестителя — цата с загадочной символикой, в руках Илариона — митрополичий посох со сфинксами, кольчуга под плащом пилигрима у Добрыни Ядрейковича, на поясе архимандрита Василия — языческие птицы… Шмелёв медленно расставляет портреты в ряд: "Я не мастер говорить. Смотрите лучше на картины, ими сказано всё".
Молчать и хранить тайну притяжения своих полотен — право художника. Он уже сделал то, за что мы должны быть ему благодарны, — создал их. Цикл был написан в 1980-85 гг., когда религиозное творчество попросту преследовалось, а произнеся слова "Святая Русь", положено было ухмыльнуться. С таким набором картин нечего было думать об официальном признании, Корин оказался прав. Это потом конформисты всех мастей потянутся к церковным маковкам, а историки вдруг загомонят о православии. При всём том никто из них до сих пор и близко не подошёл к ключам этнорелигиозного сознания русских. А если подошёл, то так и не решился повернуть хотя бы один …