СБРОС ПАРА
Так какими же мотивами руководствовались США, присоединяясь к коллективной акции центробанков развитых стран? Ответ может показаться парадоксальным: пойдя на участие в совместных валютных интервенциях, направленных на защиту евро, США фактически защищали доллар.
Приведу такую аналогию. Изучая кейнсианскую теорию макроэкономического регулирования, все студенты понимают, зачем надо стимулировать экономику во время кризиса. Но многие недоумевают: зачем надо сознательно сдерживать, тормозить экономику во время бума? Ответ прост: с печки падать больнее, чем с лавки, а с крыши — больнее, чем с печки. Ведь спад есть во многом порождение предшествовавшего ему подъема. В силу стихийного, неуправляемого сверху характера рыночных процессов во время бума происходит накопление многих эксцессов и дисбалансов. Чем они больше и глубже, тем сильнее будет последующий кризис.
Многое указывает на то, что благословив защиту евро в краткосрочном плане, Америка в действительности решала среднесрочную задачу обеспечения своей собственной финансовой стабильности.
Американцев вынудила присоединиться к компании защитников единой европейской валюты реальная угроза начала нового глобального экономического кризиса. Умеренное и плавное, а главное управляемое повышение курса евро — своего рода сброс пара через предохранительный клапан. Оно позволяет хоть немного выровнять рассмотренные выше гигантские перекосы, существующие в мировой экономике. В противном случае рано или поздно эти дисбалансы должны были неминуемо привести к обвальному резкому падению доллара и американских финансовых активов с непредсказуемыми и трудно контролируемыми последствиями и побочными эффектами, включая полномасштабную панику и острое кризисное развитие событий. Похоже американцы осознали, что ситуация стала угрожающей — сохранение status quo чревато срывом и последующей цепной реакцией, когда событиями нельзя станет управлять. Лучше контроль над ситуацией, чем "эффект домино", подобный событиям 1997-1998 гг.
Можно вздохнуть с облегчением — сбросом пара удалось предотвратить взрыв котла, в котором кипят мировые финансы. Но радоваться рано. Ведь в долгосрочном плане все предпосылки глобального кризиса сохраняются. И мировая экономика продолжает оставаться в кратере, временно спящего, но действующего вулкана.
Андрей Кобяков, кандидат экономических наук, специальный корреспондент журнала "Эксперт"
Борис Александров КОНЕЦ АЛЮМИНИЕВОЙ ВОЙНЫ (Контуры и следствия создания новой российской ТНК)
ОДНИМ ИЗ ХАРАКТЕРНЫХ признаков прошедшей ельцинской эпохи была чреда экономических войн самого различного масштаба, в ходе которых мелкие и крупные хищники растаскивали и делили внезапно оставшуюся бесхозной государственную собственность. В затянувшемся почти на десять лет хаосе успевал нажиться почти каждый более или менее упорный "бизнесмен". Если, конечно, выживал…
Российская алюминиевая промышленность оказалась одним из самых лакомых кусков советской экономики, и криминальные страсти вокруг этой отрасли кипели нешуточные. В знаменитых алюминиевых войнах начала с середины девяностых, разгоравшихся почти вокруг каждого завода или глиноземного комбината, трупы считали десятками, а то и сотнями.
Такая ситуация была, конечно, чрезвычайно выгодна зарубежным транснациональным корпорациям, получившим возможность диктовать собственные кабальные условия разобщенным производителям, управлявшимся зачастую не профессиональными менеджерами, а обычными бандитами, стремившимися поскорее "снять сливки".
Но ничто не вечно под луной. Новая эпоха, наступившая 31 декабря 1999 года, ознаменовалась серьезнейшими переменами, прежде всего именно в алюминиевой отрасли. За считанные месяцы возникала и стала развиваться огромными темпами российская компания, такой мощности, что составляет реальную конкуренцию мировому лидеру алюминиевой промышленности, концерну Alcoa. Правда, владельцы этой частной компании, люди которых называют "новыми государственными олигархами", — Абрамович и Дерипаска.