ОЖИДАНИЕ СПАСЕНИЯ
Если попробовать назвать то состояние, в котором сегодня пребывает наш народ, наше общество, я бы определил его как ожидание, как некое напряженное вслушивание и вглядывание в сегодняшний и завтрашний день. Это какое-то новое качество, которого не было в предшествующие годы. Завершился, навсегда ушел тот первый, самый страшный и опасный период, когда неожиданно для многих в одночасье рухнул Советский Союз, и нам на головы, как обломки “Антея”, осыпались все наши ценности. Погребенный под этим обвалом народ был ошеломлен и повержен в шок. Осквернялись такие понятия, как победа, Родина, братство народов, равенство всех людей перед законом, святость труда и семьи, благородство и искренность. Оцепенение длилось довольно долго. Затем началось сопротивление. Восстал один человек, другой, группа, поселок, город… Целая страна непокорных. Миллионы людей выходили на улицу, на демонстрации с протестом. Зарождались протестные движения, формировались партийные фаланги. Произошло восстание 93-го года, когда коммунисты и монархисты, русские и их братья пришли к Дому Советов, встали на баррикады и приняли на себя страшный удар ельцинизма, выстрелы танков Грачева.
Подавленное в крови и огне восстание не было нашим духовным, политическим поражением. Оно стало искупительной иконой сопротивления, и именно эта народная истовость, святая ненависть, отвержение несправедливости выдавили Ельцина из Кремля. Если бы не народное сопротивление, не толчки импичмента из Думы, до сих пор бы страной дирижировал дачный президент. Но он трусливо бежал, бросив власть на произвол судьбы, передав ее никому не известному человеку, своему преемнику Путину, полагая, что тот заслонит его от народного гнева, встанет в центре национальной катастрофы и примет на себя удар всеобщего негодования.
И вот теперь народ смотрит на этого человека, поставленного как оловянный солдатик среди наших катастроф, пожаров и потопов, всматривается в него, вслушивается в его слова, пытаясь отличить искреннее от лукавого.
Все поколения, весь народ приходят к одному заключению: жизнь такая, что наступила в стране, невозможна. Она находится за пределами терпения, за пределами здравого смысла. Она должна быть преодолена. Народ хочет знать, что его ждет. Он хочет услышать простое, искреннее, не обманное слово, которое вдохновляло бы его на труды, на любовь, на творчество во имя Родины. Слово, которое соединило бы его вновь в нераздельное целое, обеспечило бы стране благополучие, покой, безопасность границ, осветило бы осмысленно завтрашний день, поставило бы великую грядущую цель. Это ожидание обращено к новой власти в Кремле.
Но не в меньшей, а, быть может, в большей степени оно обращено и к нам, патриотическим силам, которые в эти страшные годы всегда были с народом. Вместе с народом сражались на баррикадах, вставали на рельсы, голодали в мерзлых общежитиях и бараках. Тысячу раз обманутый, исхлестанный электронными бичами народ спрашивает нас: если вы заступите в Кремль, при вас так же будут тонуть подводные лодки, рушиться мосты и самолеты, и каждый год Россия не будет досчитываться миллиона населения? И беспризорные дети будут ходить по промерзлым дорогам и просить милостыню? и все лучшее, что есть в России, будет по-прежнему выкачиваться в другие закрома, в другие страны? Можете ли вы, патриотические силы, вернуть нам нашу Родину, нашу Россию? Вот эти ожидания, эти немые вопросы я постоянно читаю на лицах людей, с которыми встречаюсь, будь то академик или вернувшийся с чеченской войны раненый солдат, приходской батюшка или рабочий. Или мои товарищи по партии, которые все эти грозные годы, не щадя себя, строили наше движение, развертывали сопротивление. Это общенародное ожидание своего спасения, своей судьбы и составляет сложный драматический фон, на котором проходит подготовка к съезду.