Здесь расправлялись с великой державой.
Ну а пока что убито во мне
Все, что хранило и было святыней,
А по стране —
на стерне и броне —
Иней.
1993-2000
РУССКИЕ ЛЕТОПИСИ
Лишь о самом главном и высоком
Повествуют летописи нам:
Князь под стягом пал в бою жестоком,
В стольном граде освятили храм.
Братья князя разочлись с врагами -
Божье пособленье снизошло...
А в конце приписка вдруг: с сенами
В это лето было тяжело.
***
А это будет так:
коснется солнце,
Вагонных окон с правой стороны,
И вдруг моя любимая проснется
Среди стучащей ровно тишины.
В каком-то нетерпенье долгожданном
На руку обопрется и тогда
Наполовину срезаны туманом
К ней выйдут островерхие стога,
И проплывет, сверкая колеями,
Проселок с одиноким грибником...
А я лежу с прикрытыми глазами,
Как будто сплю,
но сам слежу тайком
За пробужденьем утренней улыбки
И говорить ни слова не хочу.
От встречной речки медленные блики
Скользнут по обнаженному плечу,
И я еще прижмусь к нему щекою,
Но не сейчас, пока глядит она
С улыбкой ожиданья и покоя,
Которых мне не оправдать сполна.
ДЕЛЬВИГ
Барон с улыбкой грустной —
Друг Пушкина, друзья! —
Назвал он "Песней русской"
Стихи про соловья.
Своей привычки узкой
Не смея превозмочь,
Все той же "Песней русской"
8Назвал стихи про ночь.
И многие другие,
Что пелись на Москве,
Поскольку не дурили
Мозги по НТВ.
Потомок русских немцев,
Он видел за версту,
Не в силах наглядеться
На нашу красоту.
Но в мире лжи и денег
Услышал бы поэт:
"Антон Антоныч Дельвиг,
Других названий нет?!"
Бокал он опрокинет
И скажет визави:
"Рождаются — такие,
Хоть как их назови"...
СКЛОНЫ ЧЕЧНИ
"Солдат войны не выбирает", —
Сказал мне генерал в Чечне.
Хотя, бывает, убивает
И сам, идя в огонь, сгорает
В не им развязанной войне.
Ее творят политиканы
Не на оплавленном снегу,
Не под угрозой смертной раны —
В Кремле, где страхи да обманы,
И на Лазурном берегу.
Солдат войны не выбирает —
Он верен долгу и стране,
Которая его ввергает
То в кровь, то в славу,
Что сверкает
На склонах в памятной Чечне.
В ПОЛЯХ РОССИИ
Олегу Туровникову
Иду родимым зимним государством,
И здесь, где нет ни тропки, ни следа —
В полях февральских остро пахнет настом —
Не снегом, нет,
а жестким настом. Да!
Подтаявшим под солнцем среднерусским
И скованным.
Державен каждый шаг,
Когда, ломая корку с гулким хрустом,
От озера выходишь на большак.
Береза придорожная с наклонцем
Укажет путь, которым шла пурга,
Она облита платиновым солнцем
И оживляет зыбкие снега.
А на дороге — радость новой встречи:
У женщины, шагающей легко,
Спрошу с улыбкой: "Далеко Заречье?" —
"Ступайте прямо. Нет, недалеко..."
Какой простор! Какое чувство дома!