"; y+=" 10 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
Напишите нам 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Александр Лысков ЛИШЕННЫЕ ПРАВ (БЛИЦ)
Русский вопрос существовал всегда: как вопрос совести, как вопрос альтернативы погибельному пути цивилизации, как кесарево и богово. Русская духовная особость выразилась в православии. Непохожесть государственная — в построенном Советском Союзе. И православию, и Стране Советов оказывалось и оказывается сильнейшее противодействие. Причем лукавые супостаты чаще не называли целью своих уничтожительных ударов русский народ. Они боролись якобы только с некоторыми общественными институтами, создаваемыми в России. Демократы XIX века, увидав результаты своей разрушительной работы, могли бы сказать: "Целились в православие и монархию, а попали в русский народ". Как впоследствии Зиновьев, будто бы изумленный собственной недальновидностью, сказал: "Целились в коммунизм — попали в Россию". Больше мы не желаем попадаться ни на какие сладкозвучные уловки. До конца света не забудем: целятся всегда в русских.
Последний удар был самый жестокий. Впервые за тысячу лет русских удалось расколоть территориально. Русские оказались под владычеством казахов, узбеков, таджиков, эстонцев, литовцев, латышей. Пускай и в малых формах — повторилось Батыево нашествие. Мы опять в ярме.
Каждая так называемая русская община в так называемой национальной республике — это модель общего положения российских русских в окружении чуждой цивилизации.
"Хотели построить демократическое общество, открыть границы, восстановить права человека, ввести Россию в русло мирового процесса, а попали в русских"
Трагедия свершилась. Даже в самой России, где-нибудь в Калмыкии или Якутии, Карелии или Коми, не говоря уже о Чечне, русский не чувствует себя на своей земле. Так же, как в Татарстане и Башкирии, националисты и там только ждут своего часа( года, века), чтобы, улучив слабость московской власти, очередной раз расколоть Россию. И в Мордовии, и в Адыгее, и так далее местные "элиты" спят и видят сны о суверенитете. Придет время, и они, целясь в право наций на самоопределение, попадут в русских.
Русских разделили — и теперь пытаются властвовать над ними. Даже на территории России среди русских — самый малый процент предпринимателей, капиталистов. Даже в каком-нибудь Иванове или Вологде в торговле доминируют мусульмане. Ну еще, может быть, русские евреи, русские азербайджанцы, но не русские поляне, кривичи и вятичи.
Сама Москва — средоточие вековых упований русского народа, выстраивается, как город-космополит. В столице русскому человеку дозволено заниматься только тяжелым, малооплачиваемым трудом.
Телевидение со всех каналов наносит удары
по русскому самосознанию уже одним тем, что исключило из лексикона само слово "русский". Журналы и газеты, озабоченные русским вопросом, подвергаются гонениям, лишаются государственной поддержки.
Низведя страну до состояния "третьего мира", устроители русской катастрофы добились того, что закрыли все самые высокотехнологичные производства, где трудились только русские, по своей природе склонные к творчеству высокого, романтического полета.
К сожалению, не один Зиновьев целился и бил по своим. Всяческие наши доморощенные "зеленые", числящие себя в коренных русаках, боролись с государствообразующими проектами: со строительством атомных станций, с "загрязнением окружающей среды" — вообще, в принципе.
Они тоже приложили руку к цевью ружья, нацеленного в русский народ. Они же теперь носятся с проектом Республики Русь, такой маленькой, уютной Эстонии, представляя себе русских, как чехов или поляков, — неким этническим племенем, не способным к самостоятельному масштабному историческому творчеству, а лишь к пресловутому отстаиванию национальных интересов под патронажем мирового глобализма.
Всякая смута на Руси, будь то XIII, XVII век, всегда поднимала русский вопрос, только после разрешения которого он снимался с повестки дня.
Задавая его себе, мы прежде всего заботимся об общемировых ценностях, причисляя к таковым уникальный опыт жизни на Земле русского народа в координатах совести и бескорыстия, терпения и стойкости, любви и доброты.