"ОБЪЕКТИВИЗМ" ИЛИ ОБЪЕКТИВНОСТЬ?
"Объективизм" и "пацифизм" — таково одно из главных обвинений, которые сразу после вывода первых двух книг "Тихого Дона" предъявила Шолохову леворадикальная критика. И не только критика, но и "братья-писатели".
В докладе (а затем — статье) "Реакционная романтика" историк Н. Л. Янчевский, начиная дискуссию о романе "Тихий Дон", писал: "Сложность понимания романа Шолохова заключается в том, что у него нет того лица, которое являлось бы "alter ego" автора и высказывало мысли автора в романе".
Его поддержал критик Л. Шеншелевич: "Основной недостаток — это "объективизм", который делает роман в высшей степени идейно шатким произведением".
Левацкая, ультрарадикальная идеология в подходе к литературе в начале 20-х годов проникла в души даже рядовых читателей.
"Надо показать свое отношение к описываемым событиям. Объективизм же тут очень опасен", — требовали от Шолохова читатели на обсуждении романа в Ростове-на-Дону в 1930 году. "Какими чувствами заражает "Тихий Дон"? Надо сказать, что не теми, которые были бы для нас желательны. Особенно это относится к прочтенному здесь отрывку о смерти белого офицера Петра Мелехова...
Придется сказать, что Шолохову жаль убитого офицера".
То, что леворадикальная рапповская критика вменяла в вину писателю как "объективизм" — было в действительности художественной объективностью.
Качество объективной художественной правды, как определяющее достоинство романа "Тихий Дон", было отмечено эстетически зрелой критикой сразу после выхода первой и второй книг романа, причем не только в нашей стране, но и за рубежом. Роман был переведен на иностранные языки и начал расходиться по миру уже в 30-е годы, поразив литературную критику и читателей.
Впрочем, были и там вульгарно-социологические выступления, подвергающие "Тихий Дон" критике, упрекавшие Шолохова в "объективизме" при "изображении белых и красных", в недостатке "классового понимания".
Однако подобные вульгарные оценки были скорее исключением, чем правилом. "Тихий Дон" был принят в мире восторженно.
Лондонская газета "Санди график", начиная в мае 1934 года печатать главы из романа "Тихий Дон", сопроводила их следующим аншлагом: "Тихий Дон" — это книга, которая удивила мир!" И далее: "Сегодня "Санди график" начинает публикацию выдающегося, одного из наиболее сенсационных, правдивых и очаровательных романов, когда-либо написанных".
Одно из самых главных "удивлений", которые пережила западная критика, заключалось в том именно, что коммунист Шолохов "бесстрашно и объективно изображает действительность"; что он стремится "писать правду жизни, несмотря на всю ее горечь"; что "на протяжении всего романа Шолохов остается художником, а не пропагандистом", хотя и не скрывает "своей советской идеологии"; что "это не идеологический агитационный роман, а трагический эпос, который запечатлел человеческие судьбы в момент крушения старого уклада жизни, различные идеологии, столкновение различных позиций, жестокую схватку двух мировоззрений".
Как видите, настоятельно подчеркивается именно это качество "Тихого Дона": объективность взгляда художника при отсутствии в романе авторского "перста указующего".
В апреле 1941 года "Нью-Йорк Таймс" писал в статье "Шолоховский эпос о борющихся казаках": "Известно, что Шолохов — коммунист. И между тем, в романе нет привычной марксистской пропаганды. К своим персонажам — белым и красным — он относится объективно, с неподдельным проникновением в человеческие чувства..."
А известный американский критик и литературовед профессор Мичиганского университета Д. Стюарт заключил в 1959 году: "...На основании изучения текста "Тихого Дона" было бы справедливо сказать, что Шолохов является непримиримым и необычайно честным реалистом". По мнению профессора Д. Стюарта, "его гений лучше всего виден... в его необычной силе, необычном диапазоне видения явлений, которые позволяют ему таить в себе и противоречия типа Достоевского в единой уравновешенной концепции..."
ПОЛИФОНИЯ "ТИХОГО ДОНА"
Так в чем же состоит тайна прозы Шолохова, заставившая признать его "Тихий Дон" весь мир, — как Сталина, так и Краснова, как "красных", так и "белых", как капиталистов, так и сторонников социалистической идеи?
Над загадкой прозы Шолохова давно бьется наше шолоховедение. Ближе всех, на наш взгляд, подошел к разгадке ее В. Васильев, который в книге "Михаил Шолохов. Очерк жизни и творчества" писал: "Шолохов отказался от художественных решений, "сводящихся к одной-единственной оригинальной интеллектуальной точке зрения автора в произведении".