Эти листы множились, как инфекция в чаше Петри. Могло случиться так, что за один день их появлялся десяток и более. Они складывались и образовывали огромные столбы бумаги. А потом выволакивались на улицу, как лишняя память, где сжигались. Сам Беляев-Гинтовт говорит, что наполнение выставки - чудом уцелевшие ошмётки эпохи восьмидесятых, эпохи, когда художник переживал трансформацию из интерпретатора реальности - в демиурга, и жил в доме на Кропоткинской в семикомнатной дворянской квартире с видом на Кремль. В те годы фиксирование жеста превратилось для него в средство интуитивного познания мира.
Но всё это - факты из биографии художника. Когда дело доходит до картин, для среднестатистического зрителя прошлое сотворившего из человека не имеют никакого значения. Конечно, если не ввести экзамен по истории жизни того или иного творца как обязательный этап для допуска на выставку. Но пока что такой эксперимент никто не устраивал, и мы имеем то, что имеем: выразительные, предельно сфокусированные листы с отпечатками жестов. И зная, что когда-то их существовало гораздо больше, я стал задумываться о некоей доктрине, которая могла бы главенствовать над художественным миром. Суть её такова: после окончания акта творения, произведение моментально изымается. У художника не остаётся времени на личную оценку, на решение сжечь его или уничтожить каким-то иным способом. Так могли быть сохранены ранние картины Рериха, рукописи Гоголя, тексты Олдоса Хаксли и многие произведения, обладающие непосредственной исторической и художественной ценностью. Если хотите, это сродни спасению детей. И решение о праве на жизнь в таком случае принималось бы уже миром, который состоит из тысячи тысяч мнений. В современной реальности воплощение подобного подхода нереалистично. Скорее всего, художники начали бы просто прятаться по бункерам, откуда нельзя ничего изъять, но акт уничтожения собственных работ творцом всё же остаётся неким проявлением эгоизма, быть может, перед самой Вселенной, силами которой нечто эфемерное обретает материальный облик.
Если не смотреть на даты, то "Жест" вообще не кажется чем-то прибывшим к нам из прошлого. В этих молниеносных работах ощущается некая эстетическая завершённость. Да, всё проще, чем у "современного" Гинтовта, впустившего в художественный процесс роскошную декоративность древнего мира с его необузданными золотыми пространствами и склонностью к гигантизму. Но, например, если заменить годы и сказать, что перед нами - логическое развитие творчества, то это вполне может сработать. А если назвать работы с выставки "Жест" поисковыми или "разгрузочными", то они запросто займут своё место в истории искусства современной России. Но правильнее было бы кликать их спасёнными или спасшимися, потому что даже сам автор не знает, почему именно эти листы избежали сожжения.
Выставка продлится до 29 сентября. "Крокин галерея" - Климентовский переулок, 9. Тел. - 89645640303
Яблоко раздора
Анастасия Белокурова
19 сентября 2013 0
Культура
"Джобс: Империя соблазна" (США, 2013, режиссёр - Джошуа Майкл Стерн, в ролях: Эштон Катчер, Дермот Малруни, Джош Гэд, Лукас Хаас, Дж.К. Симмонс, Лесли Энн Уоррен, Рон Элдард, Ана О"Райли, Джон Гец, Джеймс Вудс).
За всю свою яркую, как неоновая вспышка, жизнь Стивен Пол Джобс вызывал у человечества крайне противоречивые чувства. Основатель компании "Apple", благодаря которой мир познакомился с таким понятием, как персональный компьютер, а также с такими усовершенствованиями реальности как, iMac, iTunes, iPod, iPhone и iPad, умер от рака поджелудочной железы два года назад. Еще при его жизни было решено снять о Джобсе независимое кино, на которое замахнулся техасский бизнесмен Марк Халм. Заделавшись продюсером, он поручил постановку таким же непрофессионалам - сценаристу-маркетологу Мэтту Уайтели и режиссеру-киноману Джошуа Майклу Стерну. Поскольку после смерти компьютерного магната его история показалась лакомым куском не только предприимчивому техасцу, ребята в срочном порядке наваяли сценарий и пригласили Эштона Катчера исполнить в нем главную роль. Катчеровская работа вызвала у зрителей столь же противоречивые эмоции, что и его сложный гениальный персонаж.
Частично в основу фильма легла биография Джобса, написанная Уолтером Айзексоном. Большая часть экранного времени посвящена главному двадцатилетию в жизни Стивена Джобса: периоду с начала 70-х до 90-х, тому уникальному пути, который превратил экстравагантного хиппующего студента в одного из самых влиятельных людей планеты.