Период агитации подходил к концу, и три друга — Чичиков, Невзоров и Маннергейм — решили отдохнуть на берегу северной русской реки. Они построили чум, забросили невод, и река подарила им множество стерляди, судака, карпа, щук, окуней, сомов, налимов, плотвы, краснопёрки, а также другой рыбы, которой кишели русские заводи и омута. Рыбаки вышли на берег, развели костёр и варили в чугунном котле тройную уху, добавляя в неё то перца, то соли, то лаврового листа, то рюмку ароматной водки. Когда они вкушали уху, то увидели, как к их стойбищу приближаются два путника. Путники были в изношенных одеждах, истоптанных башмаках. У них был усталый вид, и по глазам было видно, что они хотят ухи. Друзья радушно приняли странников. Усадили их рядом с костром на деревянные пеньки и налили им в миски свежей ухи. Путники оказались собирателями фольклора. Они двигались по России и изучали нравы проживавших в России народов. Они подробно записали рецепт ухи и выяснили у Чичикова, что слово "уха" имеет древнерусское происхождение. Потому что когда-то, ещё до прихода варягов на Русь, для изготовления ухи использовались рыбьи уши. Путники поблагодарили гостеприимных рыбаков, а те подарили им в дорогу две алюминиевые ложки, чтобы было чем хлебать русскую похлёбку и щи.
Приближалось голосование, и наступил День тишины. Стояла такая тишина, что в этой тиши было слышно журчание воды — это журчал сливной бочок в редакции "Новой газеты", которая непрерывно сливала самую разную информацию.
Голосование не обошлось без инцидентов. Конкурирующая партия организовала "карусель" на избирательных участках. И наблюдатели видели, как Коробочка, Ноздрёв, Плюшкин и зять Межуев, взявшись за руки, водили карусель то вокруг одного избирательного участка, то вокруг другого, совершая одно нарушение за другим. Однако это им не помогло. И с оглушительным перевесом победила "Партия замедленного роста". Её победу обеспечивали одномандатники из Ваганьковского, Котляковского, Новодевичьего, Троекуровского округов. Она вошла в Думу и образовала партию власти. Чичиков стал спикером думы, Невзороф вице-спикером, а Маннергейм возглавил аппарат Думы.
Первый закон проходил тяжело. В этот нелёгкий кризисный период он запрещал пользоваться мобильной связью и канализацией. Некоторые представители религиозных общин усмотрели в этом нарушение закона о свободе вероисповедания. Особенно недовольны были хасиды. Однако им разъяснили, что Шнеерсон и Шендерович — две совершенно разные личности. И библиотека Шендеровича насчитывает на две тысячи томов больше, чем библиотека Шнеерсона. Наконец, при поддержке основных конфессий, закон был принят с небольшим преимуществом, потому что в голосовании приняли участие депутаты партии власти Щепкина-Куперник, Мамин-Сибиряк, Лебедев-Кумач, Соловьёв-Седой, Есенин-Вольпин, Бонч-Бруевич, Немирович-Данченко и Всеволод Большое Гнездо. И хотя депутатов было сравнительно мало, но торжествовал принцип: один депутат — два голоса. Это была первая триумфальная победа партии власти.
По завершении голосования победителей призвали высшие лица государства. И когда Чичиков, Невзороф и Маннергейм вошли в Георгиевский зал, они увидели премьер-министра и президента. Оба были в золотом облачении, с эполетами, в лентах, и это были те самые странники, которых призрели рыбаки у своего ночного стойбища. Первые лица государства ласково улыбнулись победителям, умилились их дружбе, наградили каждого "Орденом Дружелюбия III степени". К тому же они вернули им две алюминиевые ложки, которыми когда-то на берегу туманной реки хлебали уху.
На ложке, которую вернул премьер-министр, была сделана надпись "Ешь и пей, да дело разумей". На ложке, которую вернул президент, было написано "Недосол на столе — пересол на спине".
После приёма в Кремле трое друзей решили ненадолго расстаться, и каждый занялся своим любимым делом. Чичиков отправился на Ваганьковское кладбище погулять среди любимых могил, потому что назревала смена элит. Невзороф отправился в приморский кабачок, в котором любил уединиться в самом дальнем углу, где бы ему не мешали пронзительные визгливые голоса ведущих "Эха Москвы", и где он в одиночестве мог углубиться в чтение древнерусских летописей. А Маннергейм отправился по городу развешивать на зданиях доски в свою честь. Особенно много досок он приколотил к зданию Министерства культуры, чем вызвал большие затруднения для министра, который, покидая рабочий кабинет, с трудом протискивался меж досок Маннергейма.
Так заканчивается второй том "Мёртвых душ", который так и не сумел сжечь Николай Васильевич Гоголь. Текст второго тома был опубликован в журнале "Знамя", который вышел непомерным тиражом в три экземпляра. Публикацию подготовила Солоха, которая взяла себе псевдоним "Наталья Иванова". Текст имел большую популярность и был немедленно переведён на языки малых народов Севера.