Процветает у нас в стране такое явление — искусственное банкротство. Предприятие успешно работает. Но оно, как конкурент, мешает какой-то корпорации на Западе или у него очень соблазнительная прибыль. И вдруг ему обрезают поставку сырья или закрывают рынки сбыта. Предприятие задыхается. Его объявляют банкротом и передают в другие руки. Так вот, в областях, где в губернаторах либералы, обанкрочено по 400 и даже по 500 предприятий. А у нас таких — по пальцам пересчитать можно. При угрозе искусственного банкротства наша администрация вставала на защиту предприятия любой формы собственности и, невзирая ни на что, помогала ему разорвать удавку.
Вопрос. Ваша борьба с коррупцией, с оргпреступностью, с расхищением бюджета и госсобственности, ваше противодействие переделу собственности должны были встретить сильнейшее сопротивление. Во что оно для вас вылилось?
Ответ. Я прошел через угрозы и шантаж. Даже теперь, когда стало ясно, что на испуг меня не взять, угрозы иногда повторяются. И никогда за все четыре года не прекращалась травля меня в средствах массовой информации — травля целенаправленная, злобная и, разумеется, насквозь лживая.
Стародубцев, мол, давно был нечист на руку. Он до его губернаторства в 90-м году и в 96-м проворачивал экспортные аферы и надувал государство.
Стародубцев, дескать, не ради спасения области брал кредиты. Он же, подлец, банки олигархов хотел облагодетельствовать за счет выплаты процентов из облбюджета. И, само собой, облагодетельствовать небескорыстно.
Стародубцев, внушают, — не Манилов наших дней, а выжига. Он ввергает область в непроизводительные растраты, чтобы с каждого обреченного на неудачу экономического проекта что-то для себя поиметь.
Из перепевов на эти и подобные темы можно составить целый том. Компрометирующие меня публикации и телесюжеты организованы и оплачены теми, для кого губернатор Стародубцев — кость в горле. Я редко подаю в суд за клевету, ибо суд может наказать исполнителей, но не заказчиков. Да и, честно говоря, сутяжничать мне противно — оправдываться должен тот, кто виноват. И я думаю, что, несмотря на всю вылитую на меня грязь, сбить с толку туляков моим врагам не удастся.
Вопрос. Расскажите, если можно, о ваших основных конкурентах на предстоящих выборах. Что они за персонажи, какие силы за ними стоят и, вообразим на минуту, в случае, если кому-то из них подфартит, то чем это может обернуться для области?
Ответ. Один руководит районом, другой — предприятием в три тысячи человек. За пределами области их обоих практически никто не знает. Но деньги на их избирательную кампанию брошены огромные — газеты с "чернухой" на меня издаются миллионными тиражами. Я не исключаю, что пальба по мне и раскрутка двух основных моих соперников на выборах оплачиваются из общей кассы. Крупный, спекулятивный капитал, как и капитал криминальный, явно жаждет продвинуть в губернаторы своего человека, ибо ожившая тульская индустрия — лакомый кусок. Поэтому смена власти в области неминуемо приведет к массовому переделу собственности и грызне за сферы влияния, при которых о поступательном развитии экономики придется надолго забыть. Кроме того, тьму времени новой администрации надо будет затратить на то, чтобы просто-напросто вникнуть в курс всех дел в области. Но, главное, ни у одного из моих конкурентов нет столь необходимого сегодня области управленческого веса. Я ведь со многими политиками и высокого уровня менеджерами в государственных и финансово-хозяйственных структурах уже 20 лет нахожусь либо в дружеских, либо в добрых рабочих отношениях. Они, охотно помогая мне, помогают области. А если за помощью к тем же людям придет “мистер никто из ниоткуда”, то их участие в решении той или иной тульской проблемы вряд ли будет таким, как сейчас.
Вопрос. С приходом Путина социально-экономический курс в стране не изменился. Но в Кремле вдруг стали выговаривать слова "Родина" и "национальные интересы". Что для вас значит понятие "Родина", как вы переведете на народный язык категорию "национальные интересы"?