Они знали, кого сажают. Почему меня первого, так это понятно. Я ведь из ветеранов один из самых активных был, руководил фондом! Вот с меня и решили начать, посмотреть — проглотит народ или нет. Поначалу у них все пошло гладко, а потом спасибо всем тем, кто вступился на мою защиту. Но сейчас, когда я на свободе, не надо забывать, что я не один тут такой. Постоянно думаю о тех стариках-соратниках, кто остался в тюрьме. Надо за них бороться. Надо вытаскивать из тюрьмы Михаила Фарбтуха. Такой позор для всех нас, ветеранов и наследников, что ему, нашему герою, инвалиду с парализованными ногами (напомнили о себе бои под Старой Русой, где его отряд сражался с захватчиками), пришлось отмечать день рождения в тюремной камере. Пять лет, к которым его приговорили, для старика равны приговору к смерти. Нельзя нам про него забывать.
Владимир СКРИПАЧ
[guestbook _new_gstb]
2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 36 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
Напишите нам 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Владимир Абель «БАРХАТНЫЙ» ГЕНОЦИД
Российский житель, сошедший на рижский перрон с московского поезда, настороженно оглядывается. Глаза пугливо бегают по сторонам. Глаза ищут эсэсовца или гестаповца, которые должны были уже наметанным фашистским взглядом распознать в нем русского и... ну хотя бы подойти проверить документы. Русский человек приучен московскими ментами, что он всегда под подозрением.
Он делает несколько пробных, неуверенных шагов по перрону. Менты, гуляющие парочками, не обращают на него никакого внимания. Толпа приезжих и встречающих медленно рассасывается. Русский человек решается на рискованный шаг: обращается к парочке ментов (по-русски!) с просьбой объяснить, как пройти туда-то. Ему флегматично, по-русски же, объясняют.
Все две недели, что он живет в Риге, гость из России подсознательно ищет фашистского, антирусского к себе отношения. Ищет в магазинах, в кафе, в поликлинике, на улице. И ничего особенного не находит. Какие-то мелочи, шероховатости, в основном на языковой почве. Зато, сравнивает он, нет и родного московского жлобства, от которого иногда на целый день выпадаешь в моральный осадок. Люди вежливые — если и не помогут, то и не облают.
Гость уезжает из Риги с уверенностью, что те, кто внушили ему образ "фашистское государство Латвия", грубо его обманули. Так же советский человек возвращался из первой загранкомандировки на Запад с перевернутым на 180 градусов мировоззрением.
И так же советский человек, этот российский турист, будет 100-процентно неправ.
Тактика латышских националистов по выдавливанию "русскости" из республики ими самими же называется "step by step", то есть шаг за шагом. Такой по-крестьянски кропотливый подход вообще в стиле латышей, и, главное, на нем настаивали западные консультанты, поскольку понимали, что только такая тактика может иметь успех.