НАСТУПАЕТ ПРЕДЕЛ всякому терпению. Наступил он и у Тихоненко: он сам начинает монтаж оборудования и кладку сушильных и обжиговых печей.
Он напрягает последние силы своего ИЧП, рвет его жилы на бетонных работах. Итоговая стоимость всех монтажных работ выливается в три миллиона двести тысяч долларов.
Они закончились в 1993 году, приведя громаду кирпичного завода к 97 % готовности — так определила регистрационная палата Самарской области. Почти два пуда банковских поручений и платежей подтверждали это, осев в архивах "Виктора".
На монтажно-бетонных работах ИЧП "Виктор" смертельно надорвалось, перестав функционировать, оставив своего хозяина один на один с чудовищным мертвым кубом почти завершенного комплекса.
Можно было продать завод по дешевке, плюнуть на все, доживать жизнь, катаясь жирным сыром в масле. Кто угодно мог бы так закруглить свое бытие — но не Тихоненко. У него начинается новый этап — хождение по девяти кругам банков: как воздух, нужен кредит.
Тома документации, предоставляемые Тихоненко в кредитные отделы, прозрачны, как слеза ребенка, — долгов за ИЧП "Виктор" нет, право собственности на завод, аренда карьера с глиной, земли в порядке. Завод с 97 % готовности, нафаршированный новейшим югославским оборудованием, — вот он, заходите, смотрите.
Ездили, смотрели, ахали от масштабов увиденного, от европейской монументальности построенного. Службы безопасности банков предоставляли отчеты — Тихоненко и завод чисты.
Кредитные отделы банков собирались для последней резолюции: "Выдать..." и... отказывали, отводя глаза, выплевывая невразумительную шелуху причин, поскольку бдительным орлом-стервятником кружил над объектом Швидак.
В очередной собиравшийся раскошелиться кредитом банк сверху падала орлиная клякса: "Это мой завод! Я конфискую с него оборудование!"
Параллельно в черные компьютерные списки была занесена и фамилия Тихоненко: авантюрист, хапальщик, кидала.
Скукоживались и отпадали банк за банком. Тихоненко, получив очередной зубодробительный отлуп, уползал, громыхая на драндулете типа Антилопы-гну на дачу, — зализывать раны. Там удил с резиновой лодки на Волге матерых лещей, ставших его почти единственной пищей, разбивал вдрызг залетного приятеля-шахматиста (ах, силен бродяга-Витек в древней забаве мудрецов!).
Долго так тянуться не могло. Это всей кожей и обострившимся на опасность нюхом чуял Швидак: узнал как-то про лавинные запросы уникальной Кинель-Черкасской продукции. На нее поступали заказы, в одностороннем порядке подписывались контракты на поставку кирпича от:
— архитектурного управления Москвы;
— московской мэрии;
— управления по реконструкции и развитию уникальных объектов Москвы;
— от крупнейших строительных фирм России и Югославии, Кипра: "Золотое кольцо", "Konsrete LTD", "Graovac LIMITED".
Оставалось поставить на контрактах дату и подпись Тихоненко. Естественно, пока не запущен завод, делать он этого не мог. Однако он не мог и предположить, что свою подпись под разного рода подметными письмами его партнер будет ставить с легкостью необыкновенной.
Первое такое письмо полетело к главе Кинель-Черкасского района В. Гараеву— с предложением оформить завод на него, Швидака, с последующей передачей району 25 % совладения.
Следующая психическая атака была предпринята через областной арбитражный суд. Он подал иск на Тихоненко, где просил расторгнуть, прекратить действие договора с ним.
Исковое заявление Швидака было удовлетворено. Приглашение же в суд Тихоненко было послано туда, где уже пять лет мокли под осадками развалины, бегали крысы и веснами орали мартовские кошки. Не было такого адреса в природе, о чем и оповестил почтамт арбитражную фемиду.
Это позволило судье Корнилову занести в протокол иска: "Ответчик не явился".
Что и требовалось. Суд превратился в некий уютный междусобойчик — без ответчика и его занудного и никому не нужного оправдательного лепета.
Второе таинство этого суда заключалось в некоей "куриной слепоте", которая позволила не заметить предоставленных истцом же документов об оплате Швидаком поставленного в Кинель-Черкассы оборудования. Из этих документов явствовало, что юридический некто, оплатив лишь 15 % от поставленного югославами оборудования (которое было затем смонтировано за счет Тихоненко в технологическую линию), является ныне собственником лишь 1/97 части этой линии и 1/330 части от всего завода. Но этим некто был не Швидак, а "Томскинтерсервис"!